предупреждены. Можно было предугадать, что мы не возьмем Рейлимее так же легко, как Вахан Калид.

— Не вмешивайся в дела воинов! — Бранбарт в ярости отшвырнул кость. — Возможно, ввязываться в эту битву было легкомысленно, но мы уже не можем прервать ее. Если мы уйдем отсюда без победы, это станет знаком для всех народов Альвенмарка. Они почувствуют силы противиться нам. Рейлимее должен пасть. И на этот раз мы никого не отпустим! Когда мы поплывем дальше, город станет полем трупов!

Как ни презирал Оргрим своего короля, с тем, что говорил Бранбарт, он вынужден был согласиться. Они не имеют права проиграть этот бой.

— Кроме прочего, нам нужны припасы, которые может дать нам город. Все мясо, склады… Снайвамарк — скудная земля. Войско, настолько большое, как наше, нельзя содержать там зимой. — Бранбарт снисходительно улыбнулся Сканге. — Не надо рассказывать мне, как вести войну, женщина. Ты же знаешь, моя душа богата мудростью многих королей.

— Да, и в тебе продолжает жить высокомерие многих королей. Я хорошо вижу, какую пользу принесет нам эта победа. Но подумай о Филангане. Ландоран — хитрый эльф. Он догадается, что мы придем. И с каждым днем, который мы теряем здесь, он становится сильнее, в то время как наши воины истекают кровью под стенами Рейлимее. Пока что вход в Китовую бухту свободен ото льда, и мы можем попасть на запад на своих кораблях. С каждым днем, который мы здесь теряем, граница льдов продвигается дальше на юг. Когда Китовая бухта замерзнет, наш поход в Филанган удлинится на сотни миль. А каждая миля истощает силы наших людей, в то время как Ландоран становится все сильнее и сильнее.

Бранбарт рассмеялся ей в лицо.

— Вот по этой причине женщины и не ведут войн. Они все рисуют мрачными красками и оказываются побеждены прежде, чем дело доходит до первого сражения. В чем смысл твоего брюзжания? Что ты хочешь мне сказать? — Его взгляд остановился на Оргриме. — Ты же герой. Находчивый парень, который строит мосты на мачтах, чтобы штурмовать стены. Что бы ты сделал? Я знаю, в тебе горит тщеславие. Покажи же, что ты обладаешь умом, который должен отличать герцога наряду с мужеством.

Оргрим попытался вызвать в памяти карты северных земель, которые изучал перед вторжением в Альвенмарк. Филанган находился в конце длинного заснеженного перевала. С востока к каменному саду вела только эта дорога.

— Что, щенок, язык прикусил? — принялся насмехаться король. — Все, больше у тебя нет ничего? Только молчание?

— Между Китовой бухтой и перевалом лежит пустая земля. Эльфы считают, что мы привязаны здесь. Я думаю, мы сумеем удивить их. С тысячей воинов я могу отрезать им пути подвоза с востока до тех пор, пока ты не подойдешь с основной частью войска, Бранбарт.

— Значит, ты хочешь отрезать путь подвоза. И тысячи воинов тебе будет достаточно. — Король потянул носом и сплюнул. — Таким войском должен командовать герцог. Ты именно этого добивался, хитрый пес?

— Ты спросил, что бы я сделал…

— Молчи, Оргрим! Я тебя знаю! Значит, ты хочешь уйти отсюда и вести свою собственную войну? Пожалуйста! Я дам тебе один корабль! Двести пятьдесят воинов!

— Этого слишком мало, мой король! — вставил Мандраг. — Если эльфы обнаружат, насколько слабо войско, они сотрут его в порошок.

— Еще один непрошеный совет, старик. — Бранбарт обернулся к троллю. — Пойдешь со щенком. Похоже, он тебе пришелся по сердцу.

— Мне все наши по сердцу, — ледяным тоном ответил Мандраг. — Только дурак разбрасывается жизнями воинов.

— Ну, тогда объединитесь, хитрецы, и подумайте, как выполнить эту задачу. На сей раз, боюсь, окажется недостаточно прибить мосты к мачтам.

Оргрим был взволнован. Его чувства колебались между гневом и гордостью. Король требует невозможного. Но разве пару дней назад не казалось невозможным взять штурмом с кораблей морские стены Рейлимее? А теперь у него в подчинении свои воины, вдали от основного войска. Если он выполнит задачу хорошо, Бранбарт не сможет отказать ему в титуле герцога.

— Он возьмет «Ветер духов», — произнесла Сканга не терпящим возражений тоном. — И Бирга будет сопровождать его. Она выяснит, как готовятся к битве в Филангане.

Бирга считалась приемной дочерью Сканги, и она пользовалась почти столь же дурной славой, как и шаманка. Бирга была настолько страшна, что говорили, будто бы ее не касался ни один мужчина. И это при том, что некоторые воины спаривались с пустыми стволами деревьев, чтобы избавиться от лишних соков.

При мысли, что эта карга постоянно будет находиться рядом с ним, Оргрима пробрала дрожь.

Олловейн ступил в ослепительную белизну. Обтянутая тканью дверь мягко закрылась за ним. Покой, отведенный ему в скальном замке, смущал зрение. Все здесь было белым. Стены, большое ложе. Даже янтарины, встроенные в стену, испускали белый свет. Они были расположены настолько умело, что не отбрасывали тени.

В комнате не было углов. Стены мягко переходили в потолок. Кровать была овальной. Даже дверь, через которую вошел Олловейн, была округлой. Молочно-белый свет способствовал тому, что контуры казались размытыми.

Мастер меча услышал равномерный плеск воды. Устало огляделся. Его покои были обширны, и обстановка, очевидно, была создана с целью смутить органы чувств. Олловейн отстегнул перевязь и положил ее на кровать. Затем внимательно осмотрелся. Прошло некоторое время, прежде чем он сумел отыскать белую занавеску в стенной нише. За ней находилась ванная. Эта комната тоже была полностью выдержана в белом цвете. На воде плавали цветки лотосов и лепестки роз. Бассейн был встроен в скалу и казался не очень глубоким. Белесый пар поднимался от воды, мягко касаясь лица Олловейна. Дно бассейна было неровным. Рядом с бассейном стоял низкий мраморный массажный столик. Обитое кожей овальное отверстие словно приглашало положить в него голову. Влажный теплый воздух в ванной был наполнен ароматом экзотических цветов. Запах вызывал лень и сонливость.

Олловейн вернулся к ложу. Он стянул с себя грубую одежду, подаренную ему Альфадасом, и вытянулся на одеяле из шкур снежного зайца. Шкуры приятно ласкали кожу.

После встречи в павильоне Ландоран настоял на том, чтобы они предстали перед советом старейшин. Все согласились без экивоков, когда речь зашла о том, чтобы передать Линдвин командование над Филанганом. Этот избыток доверия был совсем не в духе его народа, подумалось Олловейну. Никогда прежде они не подчинялись никому. На протяжении столетий они отказывались от посещения Праздника Огней, чтобы избирать Эмерелль королевой. А теперь склоняются перед мнимым приказом правительницы. Что-то здесь не так!

Даже о том, чтобы терпеть в городе небольшое войско людей в качестве союзников в войне против троллей, полемизировали недолго. Во время споров речь шла в основном о мелочах, вроде того что едят люди и можно ли изготовить достаточно амулетов для того, чтобы защитить их от смертоносного холода Снайвамарка. Впрочем, Ландоран категорически отказался от того, чтобы фьордландцы пришли в Филанган через звезду альвов в Небесном зале. Он хотел, чтобы они воспользовались вратами, находящимися на расстоянии примерно трех сотен миль, на склонах гор Сланга. Там их должен был встретить небольшой отряд эльфов и проводить на ледяную равнину, откуда они помчатся в Филанган. Ландоран пояснил, что разумнее, чтобы люди сначала увидели немногих эльфов и успели к ним привыкнуть. А еще гости должны познакомиться с землей, на которой придется сражаться. Также предстояло попытаться объединить их с кентаврами еще на ледяной равнине. Все звучало разумно, однако Олловейна не оставляло чувство, что князь просто ищет предлоги как можно дольше держать людей вдали от Филангана.

И весь придворный совет льстил Линдвин. Ей то и дело приходилось демонстрировать камень альвов.