одного воина, над которым он бы не возвышался как минимум на голову.

— Ты хорошо говоришь, но ценность воина измеряется не красивыми словами, а исключительно числом убитых врагов, лежащих у его ног.

— Тогда попроси у Болтана счетную доску, Гран, потому что твоих пальцев не хватит, чтобы подсчитать, скольким эльфам я сломаю шею.

И снова смеющиеся тролли поддержали Оргрима. Его противник, зарычав, вернулся во тьму. Оргрим достиг многого. Редкие тролли становились воинами в тридцать лет. Кое-кому это не удавалось никогда, они всю жизнь оставались несвободными. А Оргрим уже был вожаком стаи и командовал собственным кораблем. Завистники преследовали его по пятам. И впереди всех был Гран. Он надеялся, что соперник позволит себе оскорбление, которое станет причиной вызвать его на дуэль. Длительное пребывание в море ослабило Грана. Как и большинство троллей, он не выносил кораблей. От качки и запаха они заболевали. Оргрим знал, что Гран ничего не ел уже несколько дней. Это была хорошая возможность сразиться с ним. Оргрим видел его в сражениях. В полном расцвете сил Гран мог сломать шею пещерному медведю голыми руками.

В принципе, грубый великан Оргриму нравился. Но с тех пор, как он стал вожаком стаи, Грана снедала зависть. Теперь с ним невозможно было поладить. Грану больше нельзя было доверять! Следовало избавиться от него. Однако поединок с ослабленным противником стал бы бесчестьем. Может быть, есть возможность переправить Грана в другую стаю?

Оргрим оперся на фальшборт грубо сколоченного кормового возвышения и уставился на темные воды. Даже здесь, в открытом море, не было ни ветерка. Над портовым городом стояли вертикальные колонны дыма, подсвеченные красным пламенем.

На баке рычаг катапульты с глухим треском обрушился на толстую кожаную подушку на раме. От удара большой корабль содрогнулся. Огненный шар по отвесной дуге отправился в ночь. Дюжины снарядов по- прежнему дождем обрушивались на город и гавань, словно с ночного неба падали звезды.

Оргрим негромко выругался. Он надеялся, что, будучи вожаком стаи и командующим галеасы, завоюет славу в этой войне. Как сильно старался он за последние два года совладать с кораблем, навязать свою волю этой ленивой деревянной массе: ходил в шторм между плавучими островами, окруженный туманом, среди безымянных фьордов, во время зимних штормов и летних приливов. Он видел море в любую погоду, несмотря на то что боялся воды. Он хотел, чтобы его корабль стал лучшим во флоте. А теперь все его усилия шли прахом. Славу пожнут вожаки других стай. Те, кто высадится дальше, к югу от Вахан Калида, в болотах. Они нападут на город с тыла и сломят остатки сопротивления эльфов. И именно они станут преследовать тираншу, бездушную эльфийку, которая больше всех других виновата в несчастье троллей. Эмерелль изгнала их из мира, для которого они когда-то были созданы альвами. Они изгнаны жалкими последышами. На протяжении столетий на чужбине тролли копили гнев. И теперь пошли против эльфийского отродья и всех червей, пресмыкающихся у ног остроухих. Вожак стаи, который первым ступит во дворец мерзкой королевы, станет герцогом одного из скальных замков в Снайвамарке. Король Бранбарт пообещал основать новое герцогство в честь этого знаменательного поступка. Всеми остальными герцогствами могли править только вновь родившиеся. Таков был закон его народа. Душа правит герцогством до тех пор, пока не угаснет навеки. Эта ночь впервые за все последние столетия давала единственную возможность собственными силами, благодаря своим деяниям получить титул герцога. А он стоит здесь, на борту «Громовержца», и наблюдает, как другие вожаки со своими воинами пожинают славу, в то время как он должен надзирать за тем, как его катапульты выбрасывают огненные шары! Оргрим в ярости ударил кулаком по фальшборту.

В сотне шагов слева вверх взметнулось пламя. Ночь огласилась криками. Снова загорелась одна из больших галеас. Неразумно разжигать огонь на борту огромной кучи дерева. Пропитанные ворванью соломенные шары тянули за собой широкий огненный шлейф, когда, загораясь, взлетали вверх. Некоторые распадались в тот самый миг, когда отрывались от катапульты.

Оргрим спустился с кормового возвышения на орудийную палубу.

— Рассыпьте больше песка! — крикнул он стоявшим у катапульт.

Затем пересчитал ведра с песком, длинными рядами стоявшие вдоль поручней. Его корабль не загорится! Его жизнь может длиться не одно столетие, если он будет осторожен. Будет и другая возможность получить титул герцога. Теперь же главное — пережить эту ночь! Если большая галеаса загорится и песок в мгновение ока не задушит огонь, это станет смертным приговором для всех на борту. Никто из троллей не умел плавать. Их тела были слишком массивны, чтобы держаться на воде, как бы ни греб утопающий руками и ногами. Тот, кто падал в море, мог считаться трупом. Поэтому тролли так боялись воды.

Два воина выкатили на палубу один из самых крупных соломенных шаров. Мастер орудий осторожно перетащил его на большую кожаную петлю на конце катапульты. Терпеливо проверил крепеж. Затем надел конец петли на крюк. Тетива орудия была натянута почти до предела. Болтан, мастер орудий, вынул факел из крепления у поручней. Он старался держаться как можно дальше от соломенного шара. На вытянутой руке он поднес факел к светящемуся золотом снаряду.

Со звуком, похожим на хрип старого пса, солома вспыхнула. Болтан спустил затвор катапульты. Рычаг устремился вверх, ударился об обитую кожей раму. Петля раскрылась, горящая солома устремилась во тьму.

Оргрим вздохнул с облегчением. Они так долго тренировались выпускать подожженные снаряды, но каждый раз, когда пламя касалось соломы, тролль задерживал дыхание. Слишком хорошо помнил он учения, когда снаряд разлетелся прямо над кораблем и огонь ссыпался обратно на палубу. Тогда Болтан бросился на горящую солому и задушил пламя своим массивным телом. Даже теперь, в неясном свете одного- единственного факела, горевшего на борту, видны были плоские красные шрамы на его груди. Он гордо носил их — как свидетельство собственного мужества. Никакой поединок не принес бы ему столько славы, сколько один этот поступок. Его знали во всем флоте. Король приглашал его рассказать о своем подвиге за его столом и дал Болтану почетное имя — Пожиратель Огня.

Мастер орудий подошел к Оргриму. Пот широкими ручьями стекал по его обнаженному торсу.

— Худшие снаряды я приберег на самый конец. Относительно по меньшей мере двух из них я готов спорить, что они развалятся прежде, чем долетят до цели.

— Они продержатся хотя бы до воды?

Болтан пожал плечами.

— Я бы не стал утверждать. — Он понизил голос. — Охотнее всего я сбросил бы оставшиеся снаряды за борт. До сих пор нам везло. Кто знает, сколько это продлится?

Оргрим поглядел на запад. Где-то там находился флагманский корабль Бранбарта. Король прикажет поднять на мачте три красных фонаря, когда нужно будет прекратить обстрел и начать атаку на город. Однако ночь освещали лишь факелы и горящие снаряды.

— Я бы согласился с тобой, если бы не Гран. Он меня выдаст.

— Так давай выкинем за борт и его заодно, — проворчал мастер орудий. — Он плохо отзывается о тебе перед командой. Будет лучше, если с ним приключится несчастье.

— А как насчет тех воинов, которые, быть может, являются его друзьями? И тех, которые просто надеются на то, что станут вожаками стаи, если я впаду в немилость? — Оргрим покачал головой. — Нам придется бросить за борт полкоманды, и даже тогда…

— Вожак стаи, ты только посмотри! Впереди, по правому борту!

Оргрим бросился к поручням. Меж бледных башен, обозначавших вход в гавань, проскользнула тень. Остроконечный корпус разрезал гладкое, как зеркало, море, вздымая пену. Они идут!

— Бросьте оставшиеся огненные шары за борт! — приказал Оргрим.

Некоторые воины на орудийной палубе недоверчиво посмотрели на него, но, прежде чем кто-то успел воспротивиться, залаял Болтан:

— Давайте, давайте, давайте! Шевелитесь, крысиные задницы! Вы ведь слышали, что приказал вожак стаи!

Мастер орудий лично схватил один из крупных шаров и, захрипев, поднял над головой, Размахнувшись, он швырнул его в море.

Вожак стаи бросился по лестнице, ведущей на кормовое возвышение. Сейчас нужно находиться рядом