Он покачал головой:

– Его величество сегодня не приказывал приводить девку.

– Неужели? – вкрадчиво возразила она. – Король Эдуард любит сладкое, когда отдыхает.

– Как и все мы, – засмеялся стражник и протянул руку к ее накидке.

– Нет! – Джори отступила на шаг, а затем заговорщически понизила голос: – Милорд, я не девка, а леди. Король будет сердиться, если мое имя узнают. Он сказал мне, что сегодня у дверей будете дежурить вы и что вы самый неболтливый из всей его охраны.

Пока страж млел от комплимента, Джори приоткрыла дубовую дверь и проскользнула в спальню.

Эдуард Плантагенет, одетый в малиновый бархатный халат, поднял золотоволосую голову, скорее почувствовав, чем услышав вторжение.

– В чем дело? – спросил он.

– Ваше величество, я Марджори де Уорен. – Она подняла накидку, открывая лицо.

Брови короля сдвинулись.

– Что ты здесь делаешь?

– Сир, я приехала по поручению принцессы Джоанны.

– Я прикажу заковать этого выскочку Монтимера в кандалы! Он воспользовался моей дочерью. Тем не менее я не снимаю вины ни с нее самой, ни с тех, кто подталкивал ее к этому гибельному шагу. – Голос и глаза короля были холодны как лед. – Оскорблена память Гилберта де Клера и жестоко обижена его семья. Этот брак будет расторгнут!

Джори умоляюще опустилась перед ним на колени.

– Ваше величество, Джоанна послала меня к вам, чтобы вы услышали правду из моих уст, прежде чем другие успели отравить вас ложными домыслами.

Джори видела, как ледяной взгляд короля скользит по ее губам, как он смотрит на ее волосы. Когда король протянул руки, чтобы поднять ее с колен, она поняла, какая битва происходит в его душе.

– Говори, – приказал он, и голос его звучал уже не так резко.

Джори сделала глубокий вдох и увидела, что взгляд короля остановился на ее низком декольте.

– Ваше величество, Джоанна понимает, какую честь вы оказали ей, выдав замуж за самого знатного дворянина Англии, графа Глостера. Она вышла за него по любви, но не к Гилберту де Клеру… а из любви к вам. – Джори не раз задавала себе вопрос, помнит ли король ужасные скандалы, которые закатывала высокомерная Джоанна, прежде чем капитулировала и вышла за престарелого графа. – На этот раз ваша дочь следовала велению своего сердца и вступила в брак с Ральфом де Монтимером, потому что безумно любит его.

– Монтимер – простой оруженосец!

– Совсем не простой, сир! Он самый храбрый из воинов де Клера. Ральф де Монтимер был правой рукой графа. Именно он в битвах добывал славу де Клеру, который уже вступил в преклонный возраст. Граф Глостер доверял ему свою жизнь и, не сомневаюсь, заставил Ральфа поклясться, что тот всегда будет заботиться о его жене.

К удивлению Джори, король не перебивал. И она так увлеклась, что принялась еще больше приукрашивать свой рассказ:

– Если Джоанна увидит возлюбленного в цепях, это разобьет ей сердце, сир. Самое заветное желание вашей дочери состоит в том, чтобы вы познакомились с Монтимером и оценили его достоинства. Рыцари из Глостера и Херефорда относятся к нему с глубочайшим уважением. Дайте ему шанс проявить свою доблесть и преданность, сир.

– Ты умеешь просить. А что, если этот Монтимер ослепил и тебя, и Джоанну?

Внезапно ее осенило:

– Он напоминает Джоанне вас, сир. Клянусь, перед этим невозможно устоять!

Проницательный взгляд Эдуарда снова задержался на прелестной груди Марджори, и лицо его немного смягчилось.

– Надеюсь, Джоанна ценит твою дружбу. И что такого особенного есть в де Уоренах, что делает их преданность абсолютной?

– Вы оказали нам честь своим доверием, сир. А для де Уоренов доверие свято. – Джори надеялась, что гнев Господний не поразит ее за эти слова – ведь она лишь немного преувеличила.

Эдуард сел у огня и жестом предложил последовать его примеру.

– Ваше величество, завтра вы отправляетесь на войну. Ради вашей любви к Джоанне я умоляю вас не вступать в сражение, не простив ее. Любящая дочь не переживет разрыва между вами. Отцовская любовь драгоценна для нее!

Эдуард сочувственно улыбнулся очаровательной просительнице.

– Ты помнишь своего отца? Джори печально покачала головой:

– Линкс помнит его хорошо, но я была слишком маленькой, когда он умер.

– Он был моим лучшим другом. Именно он организовал мой побег, когда Симон де Монфор держал меня в заточении.

– Я знаю, сир. Я много раз слышала эту историю.

– Его преданность мне была абсолютной – как и твоя моей взбалмошной дочери.