Лерч за ее спиной жестами изобразил, как сворачивает шею курице. Он много часов возился с этой так называемой бутафорией, даже стащил несколько пучков плюща у «Вирджинии Вулф», покрасил их серебряной краской и просверлил для них дырочки в мобиле. Не было никакого смысла объяснять Мэри, что нас интересует эстетическая оценка скульптуры.

Ее мы чуть позже услышали от Салли, вошедшего в тот момент, когда Мэри перелезала со стула на мобиль. Она обвила канат руками и ногами, превратившись в еще один пучок плюща, такая же изящная и крепкая.

– Великолепно! – воскликнул Салли. В голосе его звучала искренняя убежденность.

– Правда? – спросила Мэри, хватаясь за канат. – Хорошо смотрюсь? Или, может, мне лучше чуть откинуться назад?

– Мобиль, Мэри. Но ты тоже ничего.

– Тебе удобно? – спросила я. – Учитывая обстоятельства, конечно.

Мэри стояла на мобиле, сунув ступни в углубления, которые я специально сделала. Она подняла сначала одну ногу, потом вторую и повисла на канате. Чтобы она не поранила ладони, мы предусмотрительно обмотали трос мягкой фланелью.

– По-моему, все отлично сбалансировано, – сказала она, вставляя ноги обратно в углубления. – У меня были варианты и хуже, гораздо хуже.

Я решила считать это комплиментом. Мэри откинула голову назад, причудливо взмахнула тонкой ногой, оторвала руку от каната, ухватилась за ступню и потянула ее к себе, изогнувшись замысловатой дугой. Канат натянулся, как тетива лука. Лерч, широко открыв рот, наблюдал, как Мэри ползет вверх. Она откинула голову, обхватила канат коленями и изогнулась, повиснув вверх ногами. Она была такой же гибкой и сильной, как стальной трос.

Мэри словно забыла про нас. Все упражнения она выполняла так, будто вокруг никого не было, – ее интересовали лишь возможности «бутафории» и собственного тела. Закончив, гимнастка соскользнула на мобиль, уселась на него, как птичка на ветку, раскинула руки и прыгнула вниз.

Прыжок получился неудачным. Сама по себе скульптура вполне надежна, но хорошей взлетной площадкой ее назвать нельзя, поэтому прыжок превратился в неуклюжее падение. Мэри приземлилась на четвереньки, и, хотя тут же вскочила на ноги, вид у нее был унылый.

– Мне понадобится отдельный канат для спуска, – сказала она. – Мой рабочий чуть приподнимет меня и оттащит в сторону, так что со стороны покажется, будто я спрыгнула.

– Мэри, с тобой все в порядке? – спросил Баз. Я не заметила, когда он вошел. – Наверху ты отлично смотрелась.

– Спасибо. Мне надо привести сюда Тьерри, чтобы поработать с ним над разными штуками. Но в принципе все отлично, Сэм. Плющ внизу, так что ноги за него не цепляются.

– Так и было задумано.

Мы с Лерчем взглядами поздравили друг друга. Мэри убрала волосы с лица и вдруг вскрикнула, ухватившись за ухо:

– Моя сережка! Я потеряла сережку… О боже…

– Чего-то об пол брякнуло, когда ты на мобиле стояла, – подал голос Лерч. – Я только внимания не обратил. Наверно, здесь где-то…

Он бросился на пол. Мэри опустилась на колени рядом с ним.

– Точно такая же. – Она повернула голову и показала ему вторую сережку-гвоздик. – Бабушкино наследство, я никогда их не снимаю.

– Наверно, отцепилась, когда ты висела вверх ногами, – предположил Лерч. – Если она укатилась, то сюда. Здесь наклон.

Они ползали на коленях по грязному полу, героически не обращая внимания на опилки, металлическую стружку, куски проводов и прочий мусор, просеивая его в поисках пропавшей сережки. Наконец Лерч издал победный вопль:

– Смотри! Вот она. Застряла в щели. Погоди-ка…

У дальней стены виднелась деревянная крышка люка с помутневшим металлическим ободом. Сережка застряла в щели между крышкой и полом. У Лерча, наверное, очень острое зрение. Я бы ни за что не заметила.

– А что внизу? – поинтересовалась я у База.

– Обычный погреб. Очень большой, там хорошо бы всякий хлам хранить, но полно воды. Здание слишком близко к каналу. К тому же из сточных труб несет. И наверняка полно крыс. Я время от времени слышу какое-то шебуршание.

– Приятно. Точно «Колодец и маятник»[49]. Сережка намертво застряла в щели. Лерч пытался выцарапать ее кусочком проволоки, но тщетно.

– Я приподниму люк. Надо расширить щель, – сказал он Мэри. – А ты попробуй вытащить ее вот этим, хорошо?

Он дернул за шпингалет.

– Тяни сильнее, Лерчи! – посоветовал Баз. – Его не открывали с доисторических времен.

Наконец Лерч приподнял люк и крикнул:

– Целую тонну весит! Помогите же!

Я быстро схватила с верстака База первую попавшуюся деревяшку и просунула ее под крышку. Лерч с облегчением вздохнул. Мэри, лихорадочно орудовавшая куском проволоки, все-таки сумела выковырять сережку – дернула ее на себя, та взлетела в воздух и… нырнула прямо в приоткрытый люк. Мрачную тишину нарушил только тихий далекий всплеск.

Мы скривились. Мэри уставилась в щель, не веря своим глазам. Потом вскочила на ноги, ухватилась за крышку и невероятным усилием оттащила ее в сторону. Крышка грохнула об пол. Мэри без раздумий спрыгнула в люк и начала спускаться по железной лесенке вниз.

– Стой! – испуганно вскрикнул Баз, срываясь с места. Он подскочил к люку и упал на колени. – Эй, вернись! Ты что, не слышала, что я говорил? Безмозглая кобыла, – добавил он нам. – Там крысы внизу и черт знает что еще!

– В топях театра «Кросс» размножаются аллигаторы, – заметила я. – Можем проверить, не врет ли желтая пресса.

– Я ничего не вижу, – жалобно скулила Мэри. Ее голос гулко раздавался в мокром каменном колодце. – Здесь так жутко воняет… Ай!

Баз закатил глаза:

– Что я тебе говорил? – И в сторону: – Небось крыса цапнула за лодыжку. Ну, ты собираешься вылезать или решила там поселиться?

Голова Мэри появилась в люке – ее подвижное лицо вытянулось так, будто его сделали из резины.

Из люка повеяло гнилью. Если бы этот аромат описывали так, как описывают духи, его назвали бы богатым – со сладкими нотами и болотными полутонами. В тот момент я наконец поняла, что означает слово «миазмы».

– Там что-то живое! – крикнула Мэри дрожащим голосом.

– Естественно! Тебе еще повезло, что они не откусили от тебя кусочек-другой, – буркнул Баз. – Ты их видела?

– Что? Да нет, я не о крысах… – Ее колотило. Лерч потянулся, чтобы помочь Мэри вылезти из люка, но она оттолкнула его. – Там что-то гораздо крупнее.

Она вдруг развернулась и полезла обратно. Мы стояли и молча слушали, как она перебирает руками по железным перекладинам, отчаянно стонущим даже под таким невесомым созданием.

– Надеюсь, лестница не рухнет, – обеспокоенно сказал Баз. – Наверняка насквозь проржавела. Вниз уже тысячу лет никто не лазил. Как ее зовут? Мэри? Эй, Мэри, давай-ка вылезай, будь паинькой. – Он склонился над люком. Никакого ответа не последовало. Мы только слышали, как капает вода. – Если лестница сломается, ты упадешь в воду и нам придется тебя вытаскивать. Не думаю, что это кому-то понравится!

– Если прежде ее не успеют сожрать аллигаторы, – вставила я.