— Да, — сказал Роджерс. — Вижу. — Он закрыл шкаф и с безучастным видом повернулся к Бриггсу: — Вероятно, там была этикетка «Яд»? — сказал он.

— Да, вы правы. Это была маленькая синяя бутылочка с надписью «Яд» крупными буквами. Она… мистер Роджерс, неужели она пропала?

Роджерс кивнул.

— Лучше вернемся в комнату экономки, — сказал он. — Во всяком случае, теперь мы знаем, что надо искать.

По дороге он задал дворецкому еще один вопрос:

— Сколько комнат в этом доме?

— Я никогда их не считал, мистер Роджерс, но в путеводителях говорится — пятьдесят три.

— Пятьдесят три, — повторил Роджерс. — И бутылочка может находиться в любой из них, если она вообще находится в самом доме. — Он вздохнул. — Я слышал, как вы жаловались, что у вас мало помощников, мистер Бриггс!

Д-р Ботвинк был первым, кто в рождественское утро вышел к завтраку. Он быстро вошел в столовую, переваливаясь на коротеньких ножках, его пухлые желтоватые щеки были чуть бледнее обычного, но никаких других признаков, свидетельствующих о том, что события предыдущей ночи подействовали на него, не было заметно. Он наклонился над слабым огнем, уныло тлевшим за каминной решеткой, стараясь согреть руки, потом с досадой взглянул на часы и повернулся к окну. Из окна видно было только несколько ярдов заснеженной лужайки — за ее пределами все было окутано густым туманом. Стояло полное затишье. Вся жизнь замерла, только несколько воробьев, нахохлившихся от мороза, с унылым видом прыгали по снегу. Пока Бриггс не вошел с подносом в руках, д-р Ботвинк успел вдоволь налюбоваться этим видом.

— Доброе утро, Бриггс!

— Доброе утро, сэр.

— Насколько я понимаю, вряд ли уместно будет пожелать вам веселых святок?

— При данных обстоятельствах, сэр, разумеется, нет, — сухо сказал Бриггс, ставя посуду и завтрак на буфет. — Но все же благодарствую за само намерение, — добавил он.

— Я проводил Рождество во многих странах, — заметил д-р Ботвинк, — и в самых разных условиях, но никогда в таких необычных, как теперь. И странно также, что первый раз в жизни я оказался в доме, занесенном снегом. А тут еще и туман! При вашем английском климате никогда не угадаешь, какая будет погода. Должно быть, мы все еще отрезаны от внешнего мира?

— Да, сэр.

Д-р Ботвинк подошел к буфету и взял два серебряных кувшинчика, собираясь налить себе кофе. Потом поставил их обратно и удовольствовался тем, что поднял крышки и рассмотрел содержимое.

— А молоко с виду свежее, Бриггс, — сказал он. — Как же так?

— Одному человеку с фермы при замке час назад удалось пробраться к нам. Я спросил его, считает ли он возможным за день дойти до деревни, но он очень сомневался. Мы здесь в низине, и снегу намело по пояс.

Д-р Ботвинк вздохнул.

— Какая жалость, что я не привез с собой лыжи, — сказал он, — хотя в подобных условиях я вряд ли нашел бы дорогу. Долго это еще протянется?

— Надеюсь, что не очень, сэр. Сегодня утром по радио обнадежили, что скоро начнется оттепель, так что еще день-два — и этому конец.

— Еще день-два! В определенной ситуации это ох какой долгий срок!

— Так точно, сэр.

— А вы не задаете себе того же вопроса, что и я?

— Простите, сэр?

— Меня занимает вопрос: доживем ли мы все до этого времени?

— Что-о, сэр?

— Я вижу, что шокировал вас, Бриггс. Но в делах такого рода надо рассуждать здраво. Если по дому ходит отравитель, не вижу оснований, почему бы ему не пустить яд в ход еще раз? В конце концов условия для этого здесь идеальные.

Дворецкий ничего не ответил. Он обозревал накрытый к завтраку стол, и похоже было, что это занятие его целиком поглотило. Он неторопливо поправил вилку, которая и без того лежала в полном согласии со своим соседом, и потом, как будто заторопившись, тихо спросил:

— Я вам еще нужен, сэр?

— Мне? Совсем нет, Бриггс. Хотя в такое время, разумеется, неприятно быть одному. Вы со мной не согласны? Но мне не следует отвлекать вас от ваших обязанностей. Вы, наверное, заметили, что я еще не начинал завтракать. Я подожду, пока подойдет кто-нибудь из гостей. Лучше иметь свидетелей на случай, если произойдет что-нибудь непредвиденное.

— Не понимаю, что вы имеете в виду, сэр.

— Я хочу сказать вот что, Бриггс: жизнь, которую я имел несчастье прожить, сделала меня чересчур подозрительным. Ясно, что вы по натуре своей не подозрительны, иначе вы бы не торопились уйти.

— Не понимаю вас, сэр.

— Вы меня удивляете! Что ж, если говорить напрямик… предположим, что кто-нибудь, ну, скажем, сэр Джулиус — разумеется, только для примера, — выпив этот превосходный кофе, умер бы от цианистого калия. Это было бы крайне неудачно для нас обоих — для вас, так как вы приготовляли кофе, и для меня, потому что я оставался здесь наедине достаточно долго для того, чтобы иметь возможность положить в кофе смертельную дозу. Каждый из нас оказался бы в неприятном положении, которое вынуждало бы его защищать себя, обвиняя другого. Впрочем, авось до этого не дойдет, и я готов пойти на риск, если и вы готовы.

Бриггс встревожился и, некоторое время поколебавшись, наконец сказал:

— Я останусь здесь, пока кто-нибудь не придет, сэр.

— По-моему, вы поступаете разумно, Бриггс. Так как вам известно, что сегодняшний завтрак совершенно безвреден, значит, вы гарантируете безопасность гостям — во всяком случае, на один завтрак. Надеюсь, что кто-нибудь из них скоро сойдет. У меня уже стало посасывать под ложечкой. — Д-р Ботвинк улыбнулся, довольный своим знанием английского просторечия, и прошелся по комнате. — Не желаете ли выпить со мной кофейку, Бриггс? Это поможет нам скоротать время, и мы будем, так сказать, присматривать друг за другом.

— Благодарю вас, сэр, я уже позавтракал час назад.

— Не сомневаюсь, но еще одна чашка кофе вам не повредит, уверяю вас.