делаешь. Не знаю, как там в истории нас будут величать, но мы, по-моему, имеем право на то, чтобы считаться поколением.

Я посмотрел на него - кто его знает, может, они тут умели держать себя в руках, но как-то не вязалась его простодушная рожа со словом 'подвиг'.

Мы оба поднялись.

– Ну, я поехал.

Мы вышли на площадку. Два мобиля - один тяжелый, набитый роботами и всяким снаряжением, а другой желтый, одноместный дежурили у двери.

Джабжа подал мне ручищу, поросшую рыжей шерстью, выдохнул мощную струю теплого воздуха и сказал:

– Вот что… Когда твое восхищение Егерхауэном дойдет до предела, вызывай Хижину, мобиль и лети сюда. Салют, Рамон.

– Салют, Джошуа.

– Джабжа, - сказал он и расплылся. - Джа-бжа.

Я забрался а машину. Мои лыжи лежали на полу. Мир был желт и чист, словно я сидел в банке с медом и смотрел из нее на оседающие подо мной горы. Хижины уже не было видно - ее скрыли облака.

– Я не опоздал? - спросил я просто потому, что ничего другого не догадался придумать, пока летел.

– Нет, - сказала она и направилась к веранде, на которую подавалась еда.

Я пошел следом, полагая, что двойной.завтрак - не столь суровая расплата за беспутно проведенные полсуток.

Я старательно запихивал в себя все, что имел глупость заказать десять дней назад.

Сана пристально смотрела на меня:

– Тебе нездоровится?

– Что ты. Просто я уже перекусил там.

– Тогда не будем терять времени, - сказала она, поднимаясь. - Я ведь тоже уже позавтракала.

Я прекрасно понимал, что это неправда.

– А мне нравится, - упрямо сказал я и продолжал давиться какой-то гнусной рыбой.

Она стояла, опершись на стол, и спокойно смотрела на меня.

Великое Знание, думал я с горечью. Великое Знание, принятое на свои плечи сильными мира сего. Посмотрел бы Джабжа на эту сцену… А ведь Знание

– оно действительно велико и могуче. Если бы я был сейчас свободен, я уже летел бы к Кипру, чтобы на себе испытать, что же оно дает. Я не сомневался, что дать оно может очень много. Вопрос в том - кому? Может быть, Джабжа именно поэтому и стал таким, какой он есть. И Лакост именно поэтому создал своего мифического 'Леопарда'. Илль и Туан не в счет - они еще дети, они еще над всем этим не задумывались. Но когда задумаются - это сделает их более сильными, цельными, настоящими. Я в этом тоже не сомневался.

Но зачем это Сане? Чтобы иметь право мучить меня своей заботливостью? Чтобы мягко напоминать мне, что я должен идти на прогулку, и повязывать мне на шею теплый шарф, и потом сходить с ума от беспокойства, и встречать так, как она сегодня встретила меня, и снова отпускать, и снова притягивать обратно…

Я сделал последнюю попытку:

– Садись и ешь. Когда на человека смотрят, у него пропадает аппетит.

Она и не подумала сесть. Я швырнул вилку и молча пошел в кибернетическую. Ее платье шелестело за моей спиной.

Вдоль стен стояли какие-то развалины внушительных размеров.

– Это еще что за сюрпризы?

– Кибер-диагностики старого образца, без имитирующих схем. Диагностики в прямом смысле - без методики лечения. Определение самого факта заболевания. Я думала, что на первых этапах они могут натолкнуть тебя на некоторые мысли.

Я был не против того, чтобы у меня появились хоть некоторые мысли. Я подошел к первому попавшемуся киберу и сделал вид, что разбираюсь в его схеме. Хорошо, что Сана была врач, а не механик. Отвертки в руках было мне достаточно, чтобы создать видимость рабочего состояния. Когда прошло минут пятнадцать, я взглянул на Сану. Она не собиралась уходить. Она подключилась к самому грандиозному из этих бронтозавров и сосредоточенно слушала поспешный щебет, доносившийся из фоноклипсов. Кажется, мое пожелание - работать вместе - с сегодняшнего утра будет выполняться.

Отступать было некуда, и я занялся схемой своего старика. Бог мой! Это был целый кибернетический город. Сочетание медицинского факультета с целым университетом - никчемные программы физики, математики, биологии, даже философии. Если бы не умение делать уменьшенные копии схем - такая машина заняла бы не меньше кубического километра. Пусть же ее посмотрит Педель и выберет, что нам подойдет.

– Сана, а где Педель?

– Он тебе нужен?

– Разумеется, я без него, как без головы.

– Кажется, он остался там.

– Не может быть. Я же велел ему следовать за тобой!

– Патери Пат его выключил.

Я не стал спрашивать, почему, чтобы не нарваться на нежелательные вопросы. Сана вышла послать дежурного 'гнома' за Педелем.

Педель явился через десять минут. Саны не было. 'Ага, - подумал я. - Роли переменились. Теперь за мной будет следить он'.

Я подошел и ввернул на его брюхе лампочку биопередачи. Но она не загоралась. Это еще ничего не доказывало - он мог запоминать.

– Как прогулялся? - спросил я его.

– Не помню, был отключен. Включила только что Сана Логе.

– Послушай-ка, -.я решил его спровоцировать. - Если бы какому-нибудь человеку для нормальной деятельности были необходимы ежедневные прогулки, лыжные, например, и человек бы их совершал - как ты думаешь, он делал бы это оттого, что он должен, может или хочет?

– Должен, - не раздумывая, изрек он. - Человек должен поддерживать способность ежедневной активной деятельности.

– Ну, спасибо, ты меня успокоил, - я казался себе последним подлецом. - Что у тебя в программе на сегодня?

Программа его была обширной, и я велел ему заниматься делом. Бедная рыжая скотинка. Когда-то разговоры с тобой развлекали меня, хоть ты и не был для меня подобием человека, как для Саны. С тобой мне было лучше, чем с некоторыми людьми. Но вот я встретил настоящих людей, и ты стал мне не нужен. Сейчас ты просто не нужен мне, но придет день, и я почувствую, что ты

– мой враг. Ты - с ними, с Патери Патом, с Элефантусом и… с Саной. Ты их дитя. Нет. Ты их выкормыш. Ну, работай, работай. Кибервраг.

Педель кротко хлопотал над нашей схемой, и вряд ли подозревал, что я объясняюсь ему в ненависти. Просто я сегодня спал всего около трех часов, надо было послать его подальше и завалиться где-нибудь в уголке. Но вдруг войдет Сана, и тогда придется объяснять, что я делал всю ночь, и пересказывать наши разговоры, а я чувствовал, что никогда этого не могу сделать. Я уселся в кресло с книгой в руках и вытянул ноги. Конечно, два механика на один заповедник - капля в море, даже при самых совершенных подсобных роботах. Какая у них должна быть система сигнализации! Подумать страшно. Как бы Джабжа не нашел себе механиков, не дождавшись того времени, когда я смогу свободно распоряжаться собой. Не могу же я сказать ему, что привязывает меня к Егерхауэну. Хотя я не думал, что смогу говорить с чужими людьми о тех, четверых, а вот смог - и словно вылечился. Джабжа… В колледже мы называли таких 'дворнягами'. А из них вот кто вырастает.

Вошла Сана. Я едва успел ткнуться носом в книгу. И потом так непринужденно обернулся:

– Что, обедать?