глаза выколи, шел снег и ветер валил с ног.

Он снова обхватил руками чашку с кофе.

— Разве ваша заявка была незаконной? — спросила Кристина.

— С заявкой все было в порядке. Загвоздка оказалась в Хайми. — Альберт Уэллс задумчиво потер нос, похожий на воробьиный клювик. — Вероятно, мне следует немного вернуться назад. Пока мы сидели на участке и дожидались наступления последнего дня, мы оба составили по документу.

Каждый из нас — в этой бумаге — передавал свою половину другому.

— Зачем вы это сделали?

— Эта мысль пришла в голову Хайми — на случай, если один из нас не дотянет до конца. Если бы это произошло, оставшийся в живых имел бы при себе бумагу, удостоверяющую его полное право на участок, а другой документ он просто разорвал бы. Хайми сказал, что это избавит нас от всякой юридической возни. И тогда мне это показалось вполне разумным. Ну, а если мы оба оставались в живых, то обе бумаги уничтожали — и дело с концом.

— Так, значит, пока вы были в больнице… — догадываясь, о чем пойдет речь, перебила Кристина.

— Хайми взял оба документа и зарегистрировал участок на свое имя. К тому времени, когда я поправился, Хайми уже был полноправным хозяином и вовсю вел добычу золота с помощью машин и рабочих. Я узнал, что одна крупная компания по переработке цветных металлов предложила ему четверть миллиона долларов за наш участок, были и другие покупатели.

— И вы ничего не могли поделать?

Маленький старичок покачал головой.

— Я понимал, что шансов у меня нет никаких. И все же, как только выписался из больницы, я одолжил денег, чтобы добраться до тех мест на Севере.

Альберт Уэллс прервал свой рассказ и дружески помахал кому-то. Подняв глаза, Кристина увидела Питера Макдермотта, который направлялся к их столику. Она не раз думала о том, вспомнит ли Питер о ее предложении присоединиться к ним. И сейчас при виде его почувствовала приятное волнение. Однако Кристина сразу поняла, что Питер чем-то взволнован.

Старичок тепло поздоровался с Питером, и к их столику тут же устремился официант со стулом.

Питер с удовольствием откинулся на спинку.

— Боюсь, я поздновато явился. Всякая ерунда задержала. — А сам подумал, что это более чем мягко сказано.

Надеясь, что у нее будет потом возможность поговорить наедине с Питером, Кристина сказала:

— А мистер Уэллс рассказывает тут мне удивительную историю. Я непременно должна дослушать ее до конца.

Питер сделал глоток кофе, который принес официант.

— Продолжайте же, мистер Уэллс. Ну, а я уж буду вроде зрителя, который вошел в зал, когда фильм близится к концу. Попытаюсь представить себе, что было вначале.

Маленький старичок посмотрел на свои искореженные, загрубевшие руки и улыбнулся.

— Рассказывать, собственно, больше почти и нечего, хотя именно в конце все неожиданно перевернулось. Я поехал на Север и нашел Хайми в Йеллоунайфе — он там обосновался в так называемой «гостинице». Как только я его не обзывал — все ругательства припомнил. А он сидел и широко ухмылялся — я от этого совсем остервенел, думал, сейчас его прикончу. Да только никогда бы я не смог его убить. Уж тут-то он знал меня достаточно хорошо.

— Отвратительный, видно, был тип, — проговорила Кристина.

— Я тоже так считал. Да только когда я поутих, он встал и предложил мне пойти с ним кое куда. Пошли мы к адвокату, а там лежали бумаги, уже составленные, готовые, по которым я получал назад мою долю по всей справедливости, справедливее, чем нужно, потому что Хайми не взял себе ничего за работу, которую делал все эти месяцы.

— Ничего не понимаю. Тогда зачем же он… — Кристина в недоумении покачала головой.

— Хайми все потом объяснил. Он сказал, что сразу понял: придется пройти через уйму юридических формальностей, подписывать разные бумаги, особенно в нашем случае: ведь мы же не собирались продавать участок, а потому он решил сначала заняться разработкой жилы, так как понимал, что и мне больше всего хотелось этого. Ему пришлось делать займы в банках, чтобы купить машины, расплатиться с рабочими, и так далее. И ничего бы этого он не смог сделать, если бы мое имя стояло на бумагах, как совладельца, а я валялся бы в больнице, где, случалось, не мог отличить пол от потолка. Поэтому-то Хайми предъявил документ на мою долю и начал разворачивать дело. Он с самого начала собирался вернуть мне потом мою половину. Одна беда: Хайми не большой был мастак писать письма, вот он ничего мне и не сообщил. А сам, как начал разработку жилы, сразу выправил у юриста все бумаги. Так что если бы он умер, то я получил бы, помимо собственной доли, еще и его половину.

Питер Макдермотт и Кристина молча в изумлении смотрели на него.

— Потом, — продолжал Альберт Уэллс, — я так же поступил со своей половиной: составил завещание, по которому она отходила к нему. Такое же соглашение составили мы и на владение разработками — оно действовало, пока Хайми не умер, а случилось это пять лет назад. Я так считаю, что кое-чему он меня научил: если ты поверил в человека, не спеши менять мнение о нем.

— Ну, а разработки? — спросил Питер.

— Мы отказывали всем, кто хотел купить участок, и в конечном итоге оказались правы. Хайми разрабатывал жилу много лет подряд. Дела там и сейчас идут полным ходом — это ведь одно из лучших месторождений на Суевере. Время от времени я наведываюсь туда — вспомнить былое.

Не в состоянии вымолвить ни слова, приоткрыв рот, Кристина глядела на маленького старичка.

— И у вас… у вас есть золотой прииск?

— Совершенно верно, — весело кивнул Альберт Уэллс. — А теперь и еще кое-что.

— Простите за любопытство, — вступил в разговор Питер Макдермотт, но что же именно?

— Все перечислить трудновато. — Старичок застенчиво поерзал на стуле. — Ну… пара газет, несколько морских судов, страховая компания, дома и еще всякая всячина. В прошлом году я купил несколько продовольственных магазинов. Знаете, люблю новые вещи. Это поддерживает во мне интерес к жизни.

— Да уж наверно, — заметил Питер.

Альберт Уэллс лукаво улыбнулся.

— Между прочим, я собирался завтра вам кое-что сообщить, но, пожалуй, могу это сделать и сейчас. Я только что купил этот отель.