старине — к подлинному гостеприимству, к своеобразию характеров и обстановки; им захочется чего-то такого, что не было бы точной копией уже виденного в пятидесяти городах и ожидающего их еще в пятидесяти. Но вот беда: к тому времени, когда они одумаются и захотят всего этого, многие хорошие заведения, включая, возможно, и этот отель, уже перестанут существовать. — Он помолчал, потом спросил: — Когда же все решается?

— Право, не знаю, — ответила Кристина. Она была поражена проницательностью старика. — Только вряд ли мистер О'Киф пробудет здесь долго.

Альберт Уэллс кивнул.

— Да, насколько мне известно, он нигде не любит задерживаться.

Действует быстро, особенно если что-то решит. Словом, могу лишь повторить: мне будет очень жаль, и, если это произойдет, я сюда больше уже не приеду.

— Нам будет недоставать вас, мистер Уэллс. Во всяком случае, если, конечно, я переживу грядущие изменения.

— Переживете, мисс, и будете там, где вам захочется. Хотя, если у некоего молодого человека есть голова на плечах, он вам не разрешит работать в отеле.

Она рассмеялась, и они еще немного поговорили, пока в комнату, предварительно постучав, не вошла медицинская сестра.

— Спасибо, мисс Фрэнсис, — сказала она сухо. Затем весьма недвусмысленно посмотрела на часы. — Пора моему пациенту принимать лекарство и отдыхать.

— Мне все равно уже надо идти, — сказала Кристина. — Я навещу вас завтра утром, если не возражаете, мистер Уэллс.

— Буду рад вас видеть.

И он лукаво подмигнул ей.

На столе Кристины лежала записка: ее просили позвонить Сэму Якубеку.

Она набрала номер. Главный бухгалтер сам снял трубку.

— Я звонил в монреальский банк, — сказал он. — И подумал, что вам это будет небезынтересно. Похоже, что дела вашего знакомого в полном порядке.

— Приятная новость, Сэм. А что они вам сказали?

— Да как-то странно все получилось. Они, конечно, ничего не сообщили о том, сколько у него денег на счету: во всех банках одни и те же порядки. Просто сказали, чтобы я представил чек к оплате. Я тем не менее назвал сумму, но она их не взволновала, следовательно, он располагает такими деньгами.

— Я очень рада, — сказала Кристина.

— Я тоже, тем не менее я послежу, чтобы счет за комнату и услуги не вырос в слишком большую сумму.

— Это, Сэм, вы умеете. Чего-чего, а предусмотрительности у вас хоть отбавляй, — засмеялась Кристина. — И спасибо, что позвонили.

Кэртис О'Киф и Додо удобно разместились в отведенных им номерах, и Додо тут же занялась своим любимым делом: принялась распаковывать чемоданы, в то время как О'Киф, усевшись в большей из двух гостиных, начал изучать бумаги в голубой папке с надписью 'Секретно. Отель «Сент-Грегори». Предварительный доклад'.

Додо, тщательно обследовав великолепную корзину с фруктами, которую по распоряжению Питера Макдермотта принесли в апартаменты, выбрала яблоко и начала его чистить, как вдруг телефон, стоявший у локтя О'Кифа, зазвонил — вторично за эти несколько минут. Первым позвонил Уоррен Трент. Он вежливо приветствовал гостя, желая лично убедиться, все ли в порядке. И услышал искреннее признание:

— Даже в наших отелях не могло бы быть лучше, дорогой Уоррен.

После чего владелец «Сент-Грегори» пригласил Кэртиса О'Кифа вместе с Додо к себе на ужин.

— С огромным удовольствием, — любезно согласился магнат. — Кстати, мне очень нравится ваш отель.

— Вот этого я всегда и боялся, — сухо ответил Трент.

О'Киф расхохотался.

— Потолкуем сегодня вечером, Уоррен. Наверно, немного и о делах, но больше всего мне хотелось бы просто поболтать с великим специалистом гостиничного дела.

Опустив трубку на рычаг, он увидел, что Додо недоуменно смотрит на него.

— Послушай, Кэрти, если он такой великий специалист, почему же он продает тебе свой отель?

О'Киф ответил обстоятельно, как отвечал всегда, хотя заранее знал, что она все равно ничего не поймет:

— Главным образом потому, что времена изменились, а он этого не чувствует. Нынче недостаточно знать толк в гостиничном деле — надо еще уметь считать.

— Вот это да, — воскликнула Додо. — Какие огромные яблоки!

Второй телефонный звонок раздался сразу же вслед за первым: звонили из автомата в вестибюле отеля.

— Привет, Огден, — сказал О'Киф, когда звонивший представился. — Я как раз читаю ваш отчет.

А в вестибюле, одиннадцатью этажами ниже, лысый человек с болезненным цветом лица, похожий на бухгалтера, которым он, кстати, и был, кивнул из стеклянной телефонной будки своему более молодому спутнику, стоявшему снаружи. Звали бухгалтера Огден Бейли, и жил он на Лонг-Айленде, но здесь в отеле он уже две недели числился как Ричард Фаунтейн из Майами. С понятной осторожностью он избегал пользоваться гостиничным телефоном и не звонил из своего номера на четвертом этаже. И сейчас, чуть понизив голос, он отчетливо произнес:

— Там есть пункты, которые нам хотелось бы несколько расширить, мистер О'Киф, и, кроме того, сообщить последние сведения, которые могут вам понадобиться.

— Хорошо. Дайте мне еще четверть часа, потом приходите.

Положив трубку, Кэртис О'Киф посмотрел на Додо и умилился.

— Рад, что тебе доставляют такое удовольствие эти фрукты, — сказал он. — Не будь тебя, я немедленно положил бы конец всем этим фестивалям плодов земных.

— Не могу сказать, чтобы я так уж любила фрукты. — На О'Кифа смотрели широко раскрытые, голубые, ясные, как у младенца, глаза. — Но ведь ты никогда их не ешь, так не пропадать же добру.

— В отелях никогда ничего зря не пропадает, — сказал О'Киф. — То, что оставит один, возьмет другой и вынесет с черного хода.

— Вот мама у меня просто обожает фрукты. — Додо оторвала веточку винограда. — Она с ума бы сошла от такой корзины.

О'Киф уже снова занялся было цифрами, но, услышав эту фразу, отложил листок.

— А почему бы в таком случае не послать ей корзину фруктов? — сказал он.

— Как? Сейчас?

— Конечно. — И подняв телефонную трубку, магнат попросил соединить его со служащим отеля, занимающимся фруктами и цветами. — Говорит мистер О'Киф. Это, очевидно, вы доставили фрукты в мои апартаменты.

— Да, сэр. — В голосе женщины послышалось беспокойство. — Вы чем-нибудь недовольны?

— Напротив. Я хотел бы, чтобы такая же корзина была срочно послана в Акрон, штат Огайо. Стоимость впишите в мой счет. Одну минуту! — Он передал трубку Додо. — Скажи им адрес и то, что хочешь передать своей матери.

Додо все сказала, как он велел, и, повесив трубку, в порыве благодарности бросилась ему на шею.

— Ой, Кэрти, ты самый милый!

Он положительно расцвел: приятно все-таки доставлять удовольствие.

Вот ведь удивительная штука, подумал он, хотя Додо обожает дорогие подарки не меньше, чем любая из ее предшественниц, наибольшую радость она, похоже, получает от сущих пустяков, как, например, сейчас, когда они послали эту корзину фруктов.

О'Киф покончил с бумагами из голубой папки, и ровно через четверть часа в дверь постучали. Додо открыла и ввела в гостиную двух мужчин с портфелями — Огдена Бейли, того, что звонил, и второго, Шона