— Давайте попробуем! — Это сказал Алоисиус Ройс.

Став рядом, крепко обхватив друг друга, Ройс с Питером изо всех сил нажали спиной на перекладину. Еще! Безрезультатно. Снова рывок! Сильнее!

Легкие буквально разрывались, вены готовы были лопнуть, перед глазами плыли красные круги. Перекладина приподнялась, но едва-едва. Еще рывок!

Сделать невозможное! Сознание уходит. В глазах все плывет. Их застилает багровый туман. Еще!.. Перекладина сдвинулась. Кто-то крикнул:

— Домкрат поставлен!

Теперь можно расслабиться. Опуститься на землю. Дать отдых усталым мышцам.

Домкрат повернулся и медленно пошел вверх. Обломки лифта стали подниматься.

— Можно вытаскивать!

— Теперь уже спешить ни к чему, — медленно проговорил врач. — Он только что умер.

Раненых и погибших поднимали по приставной лестнице наверх. Вестибюль «Сент-Грегори» превратился в приемный покой, где оказывали первую помощь тем, кто был еще жив, и констатировали смерть тех, кто уже ни в чем не нуждается. Все лишнее убрали. Посредине зала стояли носилки. Толпа за кордоном притихла и как-то сжалась. Женщины плакали. Даже среди мужчин были такие, которые не могли смотреть.

На улице стояла вереница машин скорой помощи. Авеню Сент-Чарльз и Каронделет-стрит между Канал-стрит и Грейвир-стрит были закрыты для движения. На обоих концах улиц, за установленными полицией заграждениями, собрались толпы людей. Одна за другой машины скорой помощи стали срываться с места. Первым увезли Херби Чэндлера; затем раненого стоматолога, которому оставалось жить считанные часы; потом жительницу Нового Орлеана со сломанной челюстью и ногой. Остальные машины не спешили: они направлялись в городской морг. В вестибюле «Сент-Грегори» полицейский капитан допрашивал свидетелей, пытаясь выяснить имена пострадавших.

Последней из раненых вынесли в вестибюль Додо. Врач, опустившись на колени, перевязал ей голову, где зияла большая рана. На руку ей уже успели наложить пластмассовый лубок. Все время, пока шли спасательные работы.

Отмычка оставался с Додо: не обращая внимания на адресовавшиеся ему предложения о помощи, он поддерживал Додо и давал указания пытавшимся пробиться к ним спасателям. Отмычку подняли из шахты последним. Перед ним вынесли участника конгресса «Голден-Краун Кола» и его, жену. Потом пожарный вытащил из-под обломков чемоданы Отмычки и Додо и поднялся с ними в вестибюль. Полицейский в форме стал на страже подле них.

Питер Макдермотт вернулся в вестибюль как раз в ту минуту, когда поднимали Додо. Мертвенно- бледная, она неподвижно лежала в окровавленной одежде; кровь пропитала уже и повязку у нее на голове. Додо положили на носилки, и над ней тут же склонились два врача. Один из них был совсем молодой, другой — постарше. Тот, кто помоложе, безнадежно покачал головой.

Внезапно толпа, стоявшая за кордоном, забурлила. Мужчина в рубашке, без пиджака, размахивая руками, кричал: «Пропустите меня!»

Питер обернулся на шум и махнул офицеру морской пехоты, чтобы тот пропустил человека. Толпа молча расступилась. На середину вестибюля выбежал Кэртис О'Киф.

Вконец убитый, шел он рядом с носилками, на которых лежала Додо.

Питер видел, как на улице О'Киф умолял, чтобы ему позволили ехать в машине скорой помощи, увозившей Додо. Молодой врач кивнул в знак согласия. Двери захлопнулись, и, взвыв сиреной, машина понеслась прочь.

Еще не придя в себя, едва веря, что он жив и невредим. Отмычка поднимался по лестнице, спущенной в шахту лифта. За ним следовал пожарный.

А сверху уже тянулись руки, готовые помочь. Поддерживаемый со всех сторон.

Отмычка ступил в вестибюль.

И сразу понял, что может стоять и передвигаться без посторонней помощи. К нему возвращалось чувство реальности. И вновь напряженно заработал мозг. Все вокруг было заполнено людьми в форме. Они наводили ужас на Отмычку.

Чемоданы! Что, если тот, большой, открылся от удара!.. Но нет.

Чемоданы Отмычки стояли рядом с другими всего в нескольких шагах от него.

Отмычка двинулся было к ним, но сзади раздался чей-то голос:

— Сэр, вас ждет скорая помощь.

Обернувшись, Отмычка увидел молодого полицейского.

— Но мне не нужно…

— Все должны ехать, сэр. Для проверки. В ваших же интересах.

— Мне надо взять чемоданы… — запротестовал было Отмычка.

— Вы сможете забрать их позднее, сэр. За чемоданами приглядят.

— Нет, они нужны мне сейчас.

— О боже! Если ему так нужны его чемоданы, пусть берет, — раздался чей-то голос. — Когда человек перенес такое, он имеет право…

Молодой полицейский взял чемоданы и проводил Отмычку до выхода на авеню Сент-Чарльз.

— Если вы подождете здесь, сэр, я схожу — узнаю, на какой машине вам ехать. — И полицейский опустил чемоданы на тротуар.

Не успел он отойти, как Отмычка схватил чемоданы и растаял в толпе.

Никто при этом не обратил на него внимания.

Так он добрался не спеша до открытой стоянки, где вчера, после удачного ограбления дома в Лейквью, оставил свою машину. Ничто не омрачало спокойствия Отмычки. В нем крепла уверенность, что больше с ним не приключится никаких бед.

Стоянка была забита автомобилями, но Отмычка быстро разыскал свой «форд-седан» по белому с зеленым номерному знаку штата Мичиган. Он вспомнил, как волновался в понедельник по поводу того, что его номер бросается в глаза. Но судя по всему, волнения его были напрасны.

Машина стояла на том самом месте, где он оставил ее. Мотор, как всегда, завелся при первом же повороте ключа зажигания.

Аккуратно ведя машину. Отмычка выехал из центральной части города и добрался до мотеля на автостраде Шеф-Мантэр, где он спрятал свою предыдущую добычу. С пятнадцатью тысячами долларов та добыча, конечно, сравниться не могла, но тем не менее кое-чего стоила.

Отмычка поставил «форд» поблизости от входа в свою комнату и вошел в нее с двумя чемоданами, привезенными из «Сент-Грегори». Сначала он задернул занавески на окнах и лишь потом открыл большой чемодан, чтобы проверить, на месте ли деньги. Да, они были на месте.

В мотеле у Отмычки скопилось довольно много вещей, и ему пришлось перепаковать несколько чемоданов, чтобы все уместить. В конце концов он распихал все, кроме двух меховых шуб, серебряного кубка и подноса, которые вынес из дома в Лейквью. В чемоданы эти вещи не влезали, разве что заново все переложить.

Отмычка понимал, что это надо бы сделать. Но буквально в последние минуты его вдруг охватила непреодолимая усталость — видимо, реакция, решил он, на события и переживания этого утра. Однако время-то ведь на месте не стояло, и нужно было удирать из Нового Орлеана без проволочек. Отмычка решил, что с шубами и серебром ничего не случится, если положить их прямо в багажник.

Удостоверившись, что его никто не видит. Отмычка положил чемоданы, серебро и шубы в машину.

Потом он рассчитался с портье, заплатив остаток по счету, и отъехав от мотеля, почувствовал, что усталость его вроде бы немного прошла.

Местом его назначения был Детройт. Ехать Отмычка решил не спеша, с остановками, а по пути серьезно обдумать будущее. Уже несколько лет Отмычка давал себе зарок, что если, когда-нибудь ему удастся раздобыть приличную сумму денег, он купит на них небольшой гараж. И тогда, распростившись с кочевой жизнью преступника, осядет на одном месте, чтобы посвятить остаток дней честному труду. А трудовые навыки у него были.