Майор воспринял это предположение без видимых признаков особого удивления или неодобрения, но, тщательно взвесив все «за» и «против», сказал:
— Я мало знаю о контрабанде, но я бы сказал, что Довер-Хаус находится слишком далеко от морского берега, чтобы его можно было использовать.
— Да нет, что вы! Оттуда не больше десяти миль. И можете быть уверены: те, кто перевозит контрабандные товары в глубь страны, прекрасно знают эту болотистую местность, настолько хорошо, что могут находить дорогу в самую темную из ночей. Они будут хранить товар как можно дальше от побережья, потому что береговая охрана самым тщательнейшим образом наблюдает за любыми передвижениями рядом с побережьем. А товары выгружают на берег, как правило, в безлунные ночи, их называют «тьмой».
— Да, так должно и быть. А что, суда контрабандистов подходят прямо к берегу или же люди, поджидающие на берегу, подходят к кораблю на шлюпках?
— Я точно не знаю. Думаю, они зачастую оставляют свой груз в устьях рек и в небольших бухтах, а иногда они просто бросают товар в море во время прилива. Я помню, как однажды, когда была еще ребенком, воды прилива вынесли на берег груз чая, который был брошен за борт. Чай упаковали в мешки из оленьей кожи, чтобы он походил на плетеную ловушку для ловли скумбрии. Так сказала мне моя нянька. Она-то много чего знала о контрабандистах. Ее братья занимались контрабандой.
Хьюго не мог не улыбнуться такой радостной беспечности, однако был несколько удивлен и спросил недоверчиво:
— Братья вашей няньки были контрабандистами?
— Ну, не самими контрабандистами, их просто нанимали перевозить товар с берега, — объяснила Антея. — Они работали на ферме своего отца и, уверяю вас, были вполне уважаемыми людьми.
— Не может быть! — запротестовал Хьюго. Антея улыбнулась:
— Да, такими же уважаемыми, как и окружающие их люди. Вы не понимаете, Хьюго! В Кенте и Сассексе почти все имеют какое-нибудь отношение к контрабанде — так или иначе. Работников ферм нанимают в качестве грузчиков, а сами фермеры иногда помогают им лошадьми. Более того, они почти всегда предоставляют свои амбары, чтобы прятать там незаконные товары. Мы, конечно, не имели никаких дел с контрабандистами, но если и находили какие-то бочки в одном из наших флигелей, никому об этом ни слова не говорили. Однажды дедушка сказал нам, что в церкви Гулдефорда спрятан нелегальный груз бренди. Викарию было об этом известно, и он прямо с кафедры сказал, что в следующее воскресенье не будет службы, потому что крыша нуждается в ремонте. Дедушка может рассказать вам сотни историй о контрабандистах. Когда мы были детьми, он нам много о них рассказывал. Мы тогда думали, что быть контрабандистами — это так здорово!
— Не сомневаюсь, — пробормотал Хьюго. Антея, заметив его натянутость, воскликнула с ноткой нетерпения:
— Вы считаете это ужасным! Я согласна, но в Кенте это воспринимают иначе. По словам дедушки, когда он был еще молодым человеком, едва ли можно было найти магистрат, который осудил бы хоть одного человека за контрабанду.
— И поэтому это считалось нормальным, — кивнул Хьюго.
— Нет, конечно. Я только хочу сказать… ну просто показать вам, почему мы не считаем это таким уж преступлением в отличие от вас.
— Откуда вам знать, что я считаю? — спросил он улыбаясь.
— Вы не будете пользоваться тут особой любовью, если проявите себя лютым врагом джентльменов удачи, — предупредила его Антея.
— Это скверно, — сказал Хьюго, печально покачав головой.
Предмет их разговора всплыл позднее в тот же день, когда Ричмонд спросил Хьюго, как он съездил в Довер-Хаус. Вместо Хьюго ответила Антея:
— Ричмонд, как ты думаешь, почему этот несносный старик изо всех сил старается сделать так, чтобы все держались от дома подальше?
— Ну конечно! — засмеялся тот. — Ты же знаешь — Сперстоу просто ненавидит гостей. А, кроме того, если мы возьмем себе в обыкновение навещать его, он будет вынужден энергично взяться за дела и скрести полы. Старикан был сильно раздражен?
— Да, и более того. У меня просто кровь в жилах стыла, когда он рассказывал о шагах и стонах и о том, что он не обращает никакого внимания на те звуки, что слышит. У меня сразу же возникло жуткое ощущение, что за моей спиной кто-то стоит. Если бы не Хьюго, я бы подобрала юбки и бросилась бежать оттуда изо всех сил.
— Чушь собачья! — ругнулся Ричмонд. — Это средь бела-то дня?
— Никакая это не чушь собачья! — вмешался Клод. — Я знаю, что Антея имела в виду, и это премерзейшее ощущение! Со мной однажды такое было, когда я прогуливался тут по аллее. Никак не шла из головы мысль, что за мной кто-то крадется. У меня просто мурашки бежали по коже, потому что уже темнело, а рядом не было ни души.
— И ты бросился бежать? — спросила Антея, бросив на Клода косой взгляд.
— Да если бы я не побежал, меня бы сейчас с вами не было, — ответил тот. — Это был дьявольски огромный черный медведь, который вырвался на свободу. Никогда я так быстро не бегал за всю свою жизнь. Да, вам хорошо теперь смеяться, но эти медведи — довольно опасные звери.
— Пусть уж лучше за мной гонится медведь, чем привидение, — сказала Антея. — По крайней мере, он живой.
— Если ты считаешь, что живой медведь лучше мертвого, сразу ясно, что за тобой медведи никогда не гонялись, — прочувствованно произнес Клод. — А что касается привидений, тебе лучше в них не верить. Их не существует в природе.
— Да ну? — встрял Ричмонд. — А как насчет того, чтобы провести ночку на территории сада Довер- Хаус?
— Знаешь, Ричмонд, у тебя какие-то невероятные фантазии. Никогда не встречал ничего подобного, — сказал Клод. — Разрази меня гром, мне кажется, у тебя крыша слегка накренилась. Милое будет зрелище, если я всю ночь напролет стану шляться вокруг Довер-Хаус.
— Неужели ты не боишься, Клод? — спросила Антея.
— Конечно боюсь. У меня склонность ко всяческим простудам, а так как я не в состоянии провести всю ночь на ногах, мне повезет, если простуда не обернется воспалением легких. Если же ты имеешь в виду привидение, то его-то как раз я не боюсь. Чтоб мне провалиться на этом месте!
— Не будь таким самоуверенным, а то действительно провалишься.
Клод вперил умудренный жизненным опытом взгляд в своего юного кузена:
— Нет, я уверен! И заруби себе на носу: меня, мой мальчик, легко не купишь. Единственное, что я смогу увидеть, если соглашусь провести ночь во дворе Довер-Хаус, так это тебя, бродящего по саду в ночной рубашке с подушкой на голове. Не сомневаюсь — вот это я и увижу!
Ричмонд как-то странно рассмеялся и сказал несколько натянуто:
— Только не меня. В любом другом месте я бы с радостью разыграл тебя, но только не в Довер-Хаус. Спасибо, с меня хватило и одного раза.
Хьюго, который просматривал последний номер «Морнинг пост», дошедший до усадьбы Дэрракоттов, при этих словах поднял голову и взглянул на Ричмонда, подмигнув ему.
— Похоже, ты единственный, кому удалось ясно разглядеть эту бедную леди, — заметил он. — И какова она из себя, парень?
— Я не слишком хорошо ее разглядел, чтобы ответить на этот вопрос, — буркнул Ричмонд. — Кроме того, она так быстро исчезла…
— Но ты же видел фигуру женщины, разве нет? — настаивала Антея.
— Да. Когда я заметил ее, то подумал — это кто-нибудь из деревни. Там было темно и…
— Фигура была расплывчатой? — продолжил за него Клод.
— Да. То есть…
— Она светилась?
— Господи, не знаю! У меня времени не было, чтобы рассмотреть, светится она или нет. А потом она растаяла в кустах.
