Марта должна была бы чувствовать себя очень счастливой. Ведь Корнелия оказалась неправа насчет тролля (хотя на самом деле она была права), и ее папа, очевидно, был на нее ужасно зол.

Но Марта не чувствовала ничего, кроме грусти. Единственная подруга, появившаяся у нее с тех пор, как она приехала в Норвегию, оказалась вовсе не подругой. Корнелия просто использовала ее, чтобы получить информацию. И когда Марта вышла из дома в это прохладное солнечное утро, она смерила Корнелию полным отвращения взглядом. Не то чтобы Корнелия это заметила — она была слишком занята тем, что пыталась оправдаться перед папой на норвежском. Но мистер Мюклебуст, не обращая внимания на свою дочь, говорил что-то мистеру Томассену. А мистер Томассен, в свою очередь, не обращая внимания на мистера Мюклебуста, говорил что-то тете Иде и дяде Хенрику.

Марта не понимала слов, но видела, что мистер Томассен извиняется за то, что потратил их время.

«Интересно, где Сэмюэль? — подумала она. — Он, наверное, прямо сейчас наблюдает за нами из-за занавесок в спальне».

Улучив момент, когда на нее никто не смотрел, Марта осмелилась поднять взгляд на окно, ожидая увидеть Сэмюэля. И, конечно, она увидела Сэмюэля, но вовсе не там, где ожидала.

В первый момент вид Сэмюэля, висящего на краю крыши и держащего Тролль-сына, показался ей таким странным, что она не поверила своим глазам. Но, увидев ужас в глазах Сэмюэля, она осознала, что все это происходит на самом деле.

Она понимала, что ее брат сейчас либо закричит, и тогда все увидят тролля, либо сорвется с крыши, и тогда, скорее всего, умрет.

Нет.

Марта не могла позволить ничему из этого случиться.

Когда-то она уже спасла жизнь брата и теперь собиралась сделать это снова.

Ей нужно было что-то придумать. И быстро.

Марта посмотрела на Сэмюэля и одними губами произнесла единственное слово:

«Держись».

Она не представляла, как долго тетя Ида и дядя Хенрик собираются оставаться снаружи, разговаривая со своими непрошеными гостями. И она понимала, что ей не удастся рассказать им об опасности, которой подвергается Сэмюэль, так, чтобы это не услышали мистер Мюклебуст с мистером Томассеном. Она также понимала, что Сэмюэль находится слишком далеко от окна, чтобы его можно было втащить внутрь, даже если бы ей удалось его открыть.

И тем не менее она, не отдавая себе отчета в своих действиях, тихонько отступила назад, затем проскользнула в дом и со всех ног понеслась наверх. Но вместо того, чтобы войти в свою спальню — комнату, ближайшую к тому месту, где висел Сэмюэль с Тролль-сыном, она побежала в спальню тети Иды и дяди Хенрика.

Оказавшись там, она бросилась к комоду тети Иды и нашла маленькую деревянную шкатулку, разрисованную розочками, которую тетя показала ей пару дней назад. Марта со щелчком распахнула крышку и вытащила браслет Хек, после чего направилась прямиком в свою спальню и попыталась открыть окно. Защелка была тугой, но, приложив все свои силы, Марта наконец заставила окно распахнуться.

— У меня есть браслет, — прошептала она Сэмюэлю, увидев, что мистер Мюклебуст и остальные все еще находятся под ними.

Лицо Сэмюэля сморщилось от боли. Ему казалось, что его тело вот-вот разорвется на две части.

— Я… не… смогу… о-о-о… поймать… а-а-ах… его…

Это звучало разумно. У него не было свободной руки, чтобы поймать браслет, если бы Марты его кинула.

— Моя… а-а-ах, — прохрипел он, вытягивая ногу по направлению к окну, у которого стояла Марта, но от боли он не смог закончить фразу. — Моя… а-а-ах… а-а-ах… моя… о-о-о… ло-о-о…

И тут Марта поняла, что он пытался сказать.

Лодыжка!

Правая нога Сэмюэля теперь болталась прямо перед окном. Если бы Марта каким-то образом смогла дотянуться до нее и застегнуть браслет вокруг лодыжки, Сэмюэль был бы спасен.

Но как она могла сделать это?

Она перегнулась через подоконник и как можно дальше вытянула руку, однако все равно не смогла даже кончиками пальцев дотянуться до босой ноги брата.

— Я… я… боюсь, — сказал Тролль-сын.

— Чш-ш! — прошипела Марта.

Она снова посмотрела на брата. Его лицо было красным, как помидор. На шее пульсировали багровые вены. А глаза его, казалось, готовы были выскочить из орбит от напряжения.

Но она все никак не могла надеть браслет на его ногу.

— Я… не могу… о-о-ох… я… не могу… удержаться…

Хватка Сэмюэля неуклонно слабела, пока наконец он не повис на самых кончиках пальцев.

Марта задохнулась от страха. Не то чтобы это было эффективным действием, но она ничего не могла с собой поделать. Когда ей было страшно, она делала именно это. Задыхалась.

А затем она сделала то, что должна была сделать, чтобы спасти жизнь брату. Она вылезла наружу, на карниз. На очень узкий карниз. Если честно, он был таким узким, что на нем могли уместиться только пальцы ног Марты. И именно так она и стояла, когда осторожно распрямилась в полный рост — на цыпочках, повернув голову в сторону, с дрожащими коленками. И не смотрела вниз.

Теперь, одной рукой держась за оконную раму, она вытянула руку вверх, снова пытаясь дотянуться до Сэмюэля. Но ей не хватало роста. Даже когда Сэмюэль вытянул свой большой палец по направлению к ней, она все равно не могла надеть на него браслет.

Так что у Марты не оставалось выбора. Она должна была отпустить оконную раму и как можно выше приподняться на цыпочках. Так она и сделала.

Она вытянулась и застегнула браслет на лодыжке Сэмюэля. «О нет, — подумала она. — О нет, о нет, о нет».

Она падала набок. И она бы совсем упала, если бы не уцепилась за ногу брата.

Секундой позже она болталась в воздухе, глядя в испуганный глаз Тролль-сына. Все трое висели на краю крыши, отчаянно цепляясь за жизнь.

«Почему мы не падаем? — изумилась она. — Сэмюэль не может держать нас двоих».

Но браслет Хек оказал на Сэмюэля самое незамедлительное действие. Его руки, казалось, готовы были порваться пополам, но теперь он чувствовал в них такую силу, что смог бы провисеть на крыше еще целый час.

То же самое происходило с его ногами. Они наполнились силой, словно пустые чашки водой. Он едва чувствовал, что на нем висели Тролль-сын и Марта. Они казались ему не тяжелее пары сандалий.

Когда Марта взглянула вниз, она с облегчением увидела, что гости уходят. Однако ее облегчение испарилось, когда Корнелия оглянулась назад — и вверх — и увидела всю троицу, висящую на крыше.

— Смотри! — воскликнула Корнелия, дергая папу за руку. — Смотри! Наверху, на крыше висит тролль!