— Я понял, что… сейчас… здесь… что так лучше. У нас с тобой всё равно ничего бы не вышло. Я… бы не смог вынести это. Мне нужен кто-нибудь… более мягкий.
Маделен положила руку ему на плечо — лёгкое, но очень нежное движение.
— Ты обязательно найдёшь такую, — сказала она.
12
Последнее утро было жарким. Солнце над Лондоном светило, словно через зажигательное стекло, и в этом неприятном свете город и его жители проснулись словно после попытки напиться вусмерть. Не уверенные в том, что действительность всё ещё существует, они начали выбираться из своих домов и оказались — как это всегда бывает после бредового состояния — перед болезненным выбором между повторением тех ошибок, от которых со временем умрёшь, и попыткой протрезветь.
У верфи Клайн Балли убирал кранцы. Всё, что его теперь привязывало к Лондону, это два швартова, которые очень скоро будут отвязаны и выбраны. Через несколько минут город и перевернувшие всё внутри события последних месяцев останутся позади. Никогда больше он не вернётся сюда, и никогда больше он не будет думать о том, что произошло. На самом деле он уже перестал думать, и только когда, услышав на пустынной набережной между пакгаузами звук автомобиля, он инстинктивно засунул руку в люк, чтобы отцепить свой дробовик, и увидел, что тот согнут подковой, его сознание подвело его, опять заставив думать об обезьяне.
Фургон Джонни остановился. Джонни, Маделен и Эразм вышли из него. Маделен и обезьяна пожали руку Джонни, подошли к набережной и «Ковчегу» и взошли на борт.
Балли посмотрел на своё никуда не годное теперь оружие. Он почувствовал пульсацию во всё ещё распухшей части лица. Он понял, что о применении силы, к сожалению, не может быть и речи, и размышлял вместо этого о том, не вызвать ли по УКВ Речную полицию, не обратиться ли к закону о пиратстве, он размышлял — впервые с самого детства — не воззвать ли к человеческому состраданию.
Не успел он что-нибудь предпринять, всё ещё стоя тихо и сконфуженно, как обезьяна протянула руку, взяла у него согнутое ружьё, распрямила его, действуя словно в рассеянности, и бросила его за борт.
— Мы надеемся, что не причиним беспокойства, — сказала она. — Мы взяли с собой пищу.
Балли поднял голову. Из спального отсека фургона вышла обезьяна, две обезьяны, три, из водительской кабины три, из спального отсека ещё две, — семь обезьян, десять обезьян, одиннадцать, огромные, как Эразм, или ещё больше, все в спасательных жилетах, в непромокаемой одежде и зюйдвестках, в руках они несли ящики и вещевые мешки.
— Давай я помогу тебе снять фордуны, — сказал Эразм.
В ту минуту, когда Эразм сматывал в бухту швартовы, когда Балли, неловкий, словно автомат, запустил двигатель судна и оттолкнулся от причала, когда одиннадцать остальных обезьян распределились по судну, чтобы выпрямить крен, в эту минуту Маделен махала рукой Лондону и Джонни. И как раз в тот момент, когда она подняла обе руки вверх, она ощутила движение, которое впервые беременные женщины обычно не замечают, во всяком случае на такой ранней стадии беременности, но которое — она ни минуты в этом не сомневалась — было движением ребёнка, её с Эразмом ребёнка, пока что ещё похожего на рыбку и свернувшегося в океане околоплодных вод.
Эразм спустился вниз с передней палубы, и Маделен, взяв его за руку, посмотрела на небо.
— Последние детали, — сказала она, — это не просто голубое небо. Это ангел.
— Что такое ангел? — спросила обезьяна.
Маделен покачала головой.
— Я никогда этого полностью не понимала, — ответила она. — Возможно, это на треть Бог, на треть животное и на треть человек.
Peter Høeg
Kvinden og aben
1996
Munksgaard
Rosinante
Датского Литературно-информационного центра (Копенгаген)
Bogen er udgivet med stotte fra
Dansk Litteraturinformationscenter (Kebenhavn)
1
Автомобиль охраняется доберманом. Хочешь схлопотать — проверь
2
Не вторгаться
3
Умышленное вторжение на частную территорию
4
«Истории Чёрного континента»
5
Ужас пустоты
6
