причин, по которым он оплатил штраф и взял ее к себе в услужение. Конечно, прежде всего ему хотелось спасти ее от жестокого наказания, на которое ее обрекли предатели-родственники. Но он быстро смекнул, какие выгоды это соглашение сулит лично ему.

Они с Плезанс целый год проведут вместе. За это время он наверняка сумеет разобраться в ее характере. Там, в захолустной глуши, ей не удастся прикрыться утонченным высокомерием. И хотя он жил совсем не так плохо, как она, вероятно, себе представляла, это было суровое существование в полупустынном месте. Он даже сомневался, что недавний мирный договор с французами в самом деле положил конец индейской проблеме.

— Ты что-то притих, Тирлох, — заметил Корбин.

— Обдумываю твои слова. Ладно, я постараюсь смирить гордыню и не дам ей себя ослепить. Ты собрал ее вещи?

— Да, хоть это было не так просто. Данстаны поначалу отказывались отдавать мне ее вещи. Ума не приложу, что они собирались делать с ее одеждой — у сестры и матери размеры гораздо больше, чем у Плезанс.

— Толстяк Томас Данстан — торгаш до мозга костей. Вероятно, он собирался продать ее платья.

— Применив данную мне небольшую власть, я все-таки заставил его собрать ее вещи. Она приняла ванну, переоделась в чистое и теперь выглядит гораздо лучше — увидишь сам.

Тирлох допил вино и встал.

— Я велю загрузить ее вещи в фургон, а потом заберу ее саму.

Плезанс напряглась, услышав приближавшиеся шаги. Судя по звукам, в подвал спускались двое. Она знала от Корбина, что сегодня утром Тирлох О'Дун должен ее увезти, но надеялась на чудесное вмешательство провидения, которое избавит ее от этой поездки. Очевидно, провидение было не на ее стороне.

Увидев Тирлоха, она ощутила новый прилив гнева. Может, и ненамеренно, но это именно он поставил ее в столь унизительное положение. Впрочем, истинная причина ее гнева крылась в другом: несмотря на все, что он с ней сделал, она по-прежнему находила его привлекательным. При виде этого высокого темноволосого мужчины с сильными и четкими, будто высеченными из камня, чертами лица все ее существо наполнялось желанием. До встречи с Тирлохом она думала, что вообще не способна испытывать это чувство.

Брюки из оленьей кожи плотно обтягивали его длинные мускулистые ноги. В вырезе не полностью зашнурованной кожаной рубашки проглядывала широкая смуглая грудь.

Плезанс решительно подавила всколыхнувшуюся волну страсти.

— Пора ехать, мисс Данстан, — сказал Тирлох, когда Корбин отпер дверь ее камеры. — Признаться, я несколько удивлен, что вы еще здесь. Ведь я имел честь убедиться в вашем искусстве: вам ничего не стоит незаметно проникнуть в надежно запертое помещение, а потом также незаметно из него ускользнуть.

Она накинула плащ, не сводя глаз с Тирлоха.

— Было бы слишком эгоистично с моей стороны лишить вас полноправной победы, сэр.

— Возможно, через несколько дней тяжелой работы, вдали от привычной роскоши, вы пожалеете об этом решении.

— Возможно, но не бойтесь — я не буду беспокоить вас по этому поводу. Я уже привыкла принимать решения, а потом жалеть о них.

— Ну, вы идете? — поторопил Корбин.

— Конечно, — ответила Плезанс, — не вижу причин здесь задерживаться.

В сопровождении Корбина и Тирлоха Плезанс поднялась по подвальной лестнице и вышла на подъездную аллею, огибавшую дом Корбина и ведущую с заднего двора к главной дороге. Неожиданно Тирлох взял ее за руку. От этого легкого прикосновения по жилам Плезанс растекся жар. Она едва не выдернула руку, испугавшись собственной реакции. Ей предстоит прожить целый год в одном доме с этим мужчиной, и подобные бурные чувства могут легко завершить ее нравственное падение. Надо с ними бороться, но как? Этого Плезанс не знала.

Перед ней высился большой грузовой фургон Тирлоха, запряженный парой лошадей. Ее захлестнула паника, но убежать она не успела — Тирлох крепко обхватил ее за талию и подсадил на высокое сиденье фургона. Он продолжал сжимать ее руку, стоя возле фургона и прощаясь с Корбином.

Фургон тронулся, и Плезанс немного успокоилась. Пока они проезжали город, она сидела с прямой спиной, сосредоточив взгляд на лошадиных ушах. Ближе к западной окраине дома начали постепенно редеть, и Плезанс слегка расслабилась, но в следующую секунду вновь тревожно подобралась: впереди маячил ее отчий дом.

Когда они проезжали мимо, Плезанс не удержалась и взглянула на двухэтажное серое здание. В сердце ее еще теплилась слабая надежда, что ее родные все-таки захотят проститься с ней. Но двор был пуст. Никто не вышел ее проводить. Мало того, никто даже в окно не выглянул: за стеклами многочисленных окон не мелькнуло ни одного лица. Едва сдерживая слезы, Плезанс уставилась на свои руки, крепко сцепленные на коленях. «Пусть родные меня предали, но это не сломит мой дух!» — твердо сказала она себе.

Тирлох украдкой наблюдал за своей спутницей. Увидев, как отчаянно она пытается справиться со своей болью, он ощутил непреодолимое желание остановить фургон, ворваться в дом Данстанов и поколотить чванливого негодяя Томаса. Джон Мартин и избалованная Летиция тоже заслуживали хорошей взбучки. Этот прилив ярости и негодования не на шутку встревожил Тирлоха. Он вспомнил, что Плезанс способна вызывать в нем множество самых противоречивых чувств, и усомнился в правильности собственного решения. Не совершает ли он ошибку, увозя ее с собой? Может, надо было просто отпустить ее, уплатив штраф?

Он быстро стряхнул с себя все сомнения. Плезанс нужна ему позарез, хоть его потребность объясняется не одними лишь праведными причинами. Она возбуждает в нем желание. Он одержим ею до такой степени, что не может смотреть на других женщин. Ему необходимо унять зов собственной плоти. Общество наверняка осудит любовную связь, не скрепленную узами брака, но ему на это наплевать: Массачусетские пуритане осуждают многие вещи. На Диком Западе живут по другим законам. К тому же Плезанс Данстан поможет ему воспитывать непослушную сводную сестру Мойру, которой необходимы женские советы и ласка.

Девочке скоро будет тринадцать лет. Еще немного, и она станет взрослой женщиной. Пока не поздно, надо укротить ее строптивый нрав. Тирлох поморщился, вспомнив случай, который привел его в Вустер и заставил искать себе жену. Даже вдали от цивилизации некоторые поступки вызывают всеобщее порицание, а когда Мойра поколотила соседского мальчика, разразился настоящий скандал.

Да, в ближайший год Плезанс Данстан будет трудиться ему во благо — и в постели, и по хозяйству. Только нужно как можно лучше обезопасить себя — сделать так, чтобы она не сделала его рабом своих потребностей.

Плезанс поморщилась и огляделась по сторонам, желая убедиться, что Тирлох на нее не смотрит. Вздохнув от облегчения, она потерла затекшие бедра. К сожалению, нижние юбки не слишком смягчали удары, которые беспрестанно испытывал ее зад. Она подозревала, что добраться в дальние западные поселения можно было только этой дорогой, наверняка самой худшей во всех северных колониях. Уже одна эта поездка была достаточным наказанием за те преступления, в которых обвинили Плезанс. Хорошо хоть сентябрьская жара стала слабее. Впрочем, только это и радовало.

Ко всем прочим неудобствам добавлялось отсутствие приличной гостиницы. Либо Тирлох избегал таких мест, либо их там попросту не было. Как-никак война закончилась совсем недавно, а до этого индейцы с французами совершенно запустили западные территории. По дорогам почти никто не ездил, и открывать гостиницы было заведомо невыгодно.

Поэтому в конце долгого утомительного дня вместо теплого уютного гостиничного номера ее ожидала