никакое количество вина не могло полностью вытеснить этот страх. Она вновь начала нервничать и надеялась, что Баллард поймет ее состояние.
— Мне кажется, твоя невеста слегка навеселе, Баллард, — пробормотал Шелтон усмехаясь.
— Да, слегка. — По голосу Балларда было заметно, что его это забавляет.
— Ну что, не терпится, кузен? — поддразнивал Ламберт, заметив, что Баллард сидит на самом краешке стула.
— Ладно, парни, мне жаль, что лишаю вас возможности вдоволь поиздеваться надо мной, но давайте не будем отпускать грубые шуточки в присутствии детей.
Баллард бросил многозначительный взгляд на близнецов, которые, широко раскрыв глаза, сидели неподалеку, внимательно наблюдая за ним, Ламбертом и Шелтоном.
— Теперь вы наш брат, сэр? — тихо и застенчиво спросил Клейтон Балларда.
— Да! — ответил Баллард. — Женившись, я стал вашим родственником, так что можете называть меня Баллард.
— Баллард? — спросил Деймьен. — А ты будешь спать в постели с Кловер, как мама спала с папой?
Прямота вопроса застала Балларда врасплох.
— Ну да. Так и должно быть, когда люди женятся.
— Значит, теперь мы больше не сможем подкладывать разные вещи в постель Кловер, — сказал Клейтон.
— А вы что-то подкладывали ей в постель? Что именно?
— Деймьен однажды положил ей лягушку в постель. И ящерицу. А мне нравится класть змей. Конечно, не ядовитых, а обычных ужиков.
— Ага!.. И, увидев змею, Кловер громко визжит, не так ли?
— Ну, она действительно сначала визжит, а потом ругается и гоняется за нами. А мама начинает бегать за Кловер и говорить ей, что она не должна ругаться, — закончил свои откровения Клейтон как раз перед тем, как его мать вошла в гостиную.
— Клейтон, Деймьен, думаю, вам пора в постель, молодые люди, — строго произнесла Агнес, глядя на сыновей.
— Но, мама, Шелтон и Ламберт сказали, что они поиграют с нами в шашки.
— Да, мы им обещали, мэм, — подтвердил Шелтон, стараясь сдержать смех.
— Ох!.. — вздохнула Агнес. — Ну ладно, Клейтон, вы с Деймьеном можете поиграть немного, но больше никаких сказок.
Они кивнули с явной неохотой, и Агнес посмотрела на Балларда.
— Ваша комната готова, — сказала она и зарделась.
Баллард мягко улыбнулся и вышел из комнаты, пытаясь не слишком откровенно выказывать свою готовность. Он уже собирался подняться по лестнице, когда кто-то легонько тронул его за руку. Баллард опустил глаза и увидел явно нервничающую Агнес. Ему пришло в голову, что женщина, вероятно, собирается попросить его не спешить с предъявлением супружеских прав. Но это было абсолютно исключено, и Баллард поспешно начал выискивать самый мягкий и вежливый способ отказа.
— Сэр, я просто хотела напомнить вам, что моя дочь невинна, — сказала Агнес.
— Я это заметил, мэм. Мне было нетрудно это понять.
Агнес закусила губу и продолжила:
— Вы уверены, что сумеете дать ей возможность привыкнуть к вам?
— О да, совершенно уверен, но это не от того, что я испытываю настоятельную потребность в женщине. Думаю, лучше с этим не затягивать. Ожидание может обернуться лишними проблемами. И потом, кто может решить, когда моя жена будет готова? Да, есть еще одно «но» — когда я буду занят своими делами, а она будет хлопотать по дому, то ночь станет, наверное, единственным временем суток, которое мы будем проводить наедине.
— Я понимаю. Если у вас будет мало времени на личное общение, то вы не сможете по-настоящему узнать друг друга. Я действительно это понимаю. Просто, пожалуйста, помните, что она даже не целовалась по-настоящему. По крайней мере, до вашего приезда.
— Не беспокойтесь, мэм. Сегодня ночью я просто обязан быть очень осторожным, потому что от этого зависит, какими будут последующие ночи моей супружеской жизни.
Агнес кивнула, потом прошептала:
— В таком случае увидимся утром. Спокойной ночи, Баллард.
— Спокойной ночи, мэм.
Кловер услышала уверенную поступь Балларда и быстро забралась в большую кровать с пологом на четырех столбиках (именно так!). Она изо всех сила старалась не подавать виду, насколько она возбуждена и испугана. К сожалению, единственной мыслью, стучавшей у нее в голове, была мысль об ужасном мужчине, который вот-вот заберется в ее постель.
Когда Баллард вошел в комнату, она не смогла изобразить даже подобие улыбки.
Баллард задул все свечи в комнате, за исключением одной, стоящей на столе у кровати. Кловер старалась расслабиться и успокоиться, но все было тщетно. Он начал раздеваться, аккуратно складывая свою праздничную одежду. Каждый предмет туалета, который он снимал, заставлял ее сердце колотиться все сильнее. Он мгновение поколебался, прежде чем снять панталоны, но потом, пожав плечами, сделал это. В какой-то миг у нее возникло желание вскочить с постели и бежать, но было уже поздно — Баллард лег рядом с ней.
Она никогда не видела обнаженного мужчину. Баллард был высоким, худощавым, с хорошо развитой мускулатурой. Все его тело было смуглым от загара. На широкой груди темнели аккуратные завитки черных волос, полоса которых, сужаясь, уходила вниз. Темный пушок покрывал и его длинные, правильной формы ноги. Когда Баллард повернулся к ней и, приподнявшись, оперся на локоть, Кловер прикусила губу, чтобы не отшатнуться от нависшего над ней мужчины.
Он нежно погладил ее по щеке тыльной стороной ладони. Почувствовав, что она дрожит, спросил мягко:
— Ты боишься меня, малышка Кло? Ты сейчас немного похожа на кролика.
— Нет, — ответила она, но когда он коснулся ее лица нежным поцелуем, прошептала: — Да.
— Не бойся, малышка, я не сделаю тебе ничего плохого.
Он медленно провел рукой по ее плечу, вниз до бедра, и она почувствовала, как ее страх начинает отступать.
— Я не боюсь… того… — призналась она с хмельной откровенностью.
— Тогда чего же ты боишься?
— Того, что буду заниматься тем, чем никогда не занималась. Я боюсь, что на меня будут смотреть, как никогда раньше не смотрел ни один мужчина, что ко мне будут прикасаться, как не прикасались никогда раньше. И хотя я знаю, что будет больно только в первый раз, я все же немного боюсь боли, это ведь никому не нравится. Боже, ты такой большой, и это тоже немного пугает меня, я чувствую себя очень маленькой и незащищенной… не особенно приятное чувство. И… — Ее нервная и сбивчивая речь прекратилась, как только она почувствовала, что он снимает с нее рубашку.
— И что же еще, малышка?
Он бережно снял с нее рубашку и отбросил в сторону.
— И я боюсь, что мне это не понравится, — прошептала она с дрожью в голосе. — Или не понравится тебе.
— Ты просто дай мне хоть немного того тепла, которое я ощущал при наших поцелуях, и мне это очень даже понравится.
Он привлек ее к себе и ощутил, как дрожит ее невинное тело, передавая эту сладкую дрожь ему, хотя он догадывался, что ее трепет и смущение вызваны смесью самых разнообразных эмоций.
— Признаюсь тебе, девочка, я и сам немного боюсь.
Кловер не могла разговаривать, поскольку пучина самых разнообразных чувств поглотила ее. Он
