Кальтенштейн! – кто-то принадлежал к партии социалистов! К тому же он опасался насмешек местных аристократов. Он очень разозлился на Ханнеса и Анну. Сперва грозил лишить их наследства. Но они достаточно крепко стояли к тому времени на ногах и чувствовали себя уверенно. Даже позволяли себе посмеиваться над этими угрозами. И вопреки запрету – полетели!..
В комнате стало тихо.
– Странно, – произносит через некоторое время Штефан и легко ударяет ладонью по столу. – Вот я прихожу в ваш дом, и всего через час весь мир переворачивается для меня. Вы представляете, каково это – узнать об убийстве родителей! Если, конечно, ваши предположения верны…
– Мне очень жаль… – тихо произносит Эльвира.
– Мне тоже! – Штефан встает. – Я в смятении. Не знаю, чему верить. И нет никого на свете, кого я могу спросить. Придется постоянно задавать этот вопрос самому себе. Я так доверял своей семье. И мне трудно смириться с этим!
Он берет фотографию матери со стола и поворачивается к Эльвире:
– Я возьму фотографию матери, чтобы сделать копию. Даже не знаю в данный момент, счастлив ли я, узнав, какая она была. Но одно абсолютно точно – отныне вы единственная ниточка, связывающая меня с родителями. Наверное, так должно было случиться!
Быстрым шагом он идет к двери. Там на мгновение останавливается.
– Пожалуйста, простите мою невежливость. Мне нужно побыть одному! До свидания!
Кармен вскакивает, чтобы проводить его, но Штефан уже за дверью.
– Черт!.. – Она возвращается к столу и хватает бокал с вином. – Я сбита с толку, Эльвира, и вообще ничего не понимаю. Разве ты не говорила мне, что Ханнес – твоя самая большая любовь? Но он был женат, женат на твоей лучшей подруге!..
Эльвира тоже берет бокал.
– Деточка, – размышляет она вслух, – я думаю, что совершила сейчас непростительную ошибку. Мне не следовало рассказывать ему правду. Но это как-то само собой вырвалось!
– Да, конечно, это было жестоко – враз разрушить все представления о прошлом. Но все-таки я не понимаю: что у вас было с Ханнесом? Он что, делил себя между вами – то бой и Анной?
Эльвира посмотрела так, словно Кармен свалилась с луны.
– Ты что, совсем потеряла рассудок? Я никогда не говорила тебе о Ханнесе. Мужчину, которого я любила, звали Йоханнес. И Йоханнес не разбился – он просто оставил меня. Я работала врачом, мне нужно было много времени, чтобы, совершенствоваться в своей профессии, учиться. А Йоханнес, мужчина, за которого я хотела выйти замуж, в один прекрасный день познакомился с девушкой, у которой было гораздо больше времени для него. И все равно он остался для меня самым любимым мужчиной!
– Это его фотография у твоей кровати?
– Да, это Йоханнес. Всегда, когда ложусь в постель, я смотрю на него и представляю, как он мог бы сейчас выглядеть, в свои восемьдесят с лишним!
– Ты в самом деле делаешь это?
– Да. И когда я представляю его стариком, мне начинает казаться, что я в общем-то ничего не потеряла!..
Кармен задумчиво жует печенье.
– Думаешь, Штефан еще позвонит тебе?
– Я очень надеюсь на это. Если смогу хоть немного заменить ему Анну, я буду счастлива. Но опасаюсь, что Кальтенштейны скрыли все свидетельства той жизни. Уверена, ты поймешь мои чувства, Кармен! Я вновь обрела ребенка своей лучшей подруги, о котором уже давно ничего не знала. Ты можешь сравнить это со своим отношением к ребенку Лауры. Я потрясена, и, думаю, лучше мне теперь пойти в постель.
… Перед дверью ее квартиры лежит огромный букет цветов. Он в очень дорогой подарочной упаковке. Кармен осторожно берет его в руки. Это астры и георгины, переложенные веточками зелени, и все это перевязано роскошной красной лентой. К букету приколота карточка:
«О Боже, – вздыхает Кармен, – с утра пораньше – Да вид, потом – кофе у матушки, а вечером – Лаура в аэропорту. Денек напряженный». Она радуется, что, наконец, познакомится с Давидом, но время ей абсолютно не подходит. Позвонить ему? Смотрит на часы – ровно одиннадцать, еще не так поздно. Но телефонный звонок может разрушить ту атмосферу таинственности в их отношениях, которая установилась после первого письма. Тогда вся игра будет испорчена. А если ей тоже отправить ему персональное послание? Нет, не стоит… Она несет цветы на кухню, ищет вазу побольше и подрезает стебли. Проходя мимо телефона, Кармен замечает, что на автоответчике светится сигнальный огонек. Она ставит вазу на стол. Любуется цветами. Великолепный осенний букет! Она нажимает кнопку автоответчика: «Это Хофман. Я благодарю вас за звонок, но и меня постигла неудача. Может, вы попытаетесь утром застать меня? Встретимся где-нибудь, выпьем по стаканчику вина, если вы не против. Дайте мне знать. Я буду очень рад. Чао, Феликс!» Второй звонок от Петера. Он хочет знать, не вернулась ли она на землю, и предлагает провести с ним в постели долгий воскресный вечер. Ждет звонка. «Ну, ждать тебе придется очень долго», – заключает Кармен. Третий звонок от Оливера – тот пытается убедить ее все-таки полететь с ним в Нью- Йорк, он на этот случай забронировал билет на вторник. Это следовало обдумать. И еще звонок от матери – она хочет удостовериться, что Кармен будет у нее точно в условленное время, потому что у отца запланирована важная встреча на вечер, а он тоже желает повидать свою дочь. Кармен поднимает глаза к небу: ей понятно, что у папаши вечером игра в гольф, это и есть та самая «важная встреча». И последний звонок от Фредерика, который тоже предлагает провести с ним воскресенье – с утра до вечера.
