– Нет. – Кармен сердито отодвигается от него. – Извини, но я вообще ничего не понимаю! Ты ответил на мое объявление. Как и все остальные. Откуда ты узнал, что я…

– Можно я, наконец, пойду? – Лаура делает робкую попытку подняться с кресла.

– Ты останешься здесь! – безапелляционно заявляет Кармен. – Я должна все узнать. Я не пойму, радоваться мне или плакать. Просто схожу с ума! Ты ведь ответил на мое объявление!

– Помнишь, ты сидела в кафе с этим клоуном, а он нес чушь? Я все подслушал. И сначала вообще ничего не понял. Но когда вы ушли, газета с твоим объявлением, обведенным красным карандашом, осталась лежать на соседнем столике. И мне все стало ясно!

– Значит, в кафе… – медленно соображает Кармен, – тогда был ты… Сидел за соседним столиком! Я помню, что испытала, глядя на тебя, странное чувство… А потом ты разыграл этот спектакль? Разве это не жестоко?..

– Я просто хотел увидеть тебя еще раз. И это был не балаган, иначе я давно бы исчез из твоей жизни. Я находился как раз в том состоянии, когда менялось мое отношение к женщинам вообще. И тогда я сказал себе, что побыть немного импотентом – не повредит.

– А потом?

– А потом я влюбился в тебя, в первую же встречу. И мне становилось все труднее сдерживаться. Но назад дороги не было. А когда я спрашивал тебя, в самом ли деле ты готова любить меня в таком состоянии, действительно тебе нужен именно импотент, ты каждый раз подтверждала это. И что мне оставалось делать?

Кармен вдруг слабо улыбается:

– Я подтверждала это каждый раз, потому что не хотела тебя потерять!

– Ты даже подтвердила это в последний раз, когда я уже был готов наплевать на все правила и открыть карты. Я спросил тебя: не действует ли моя импотенция тебе на нервы? Помнишь?

Кармен кивает.

– И что ты ответила? Ты сказала: я люблю ее! Мою импотенцию то есть! Что мне оставалось делать? Я боялся потерять тебя, потому что думал, как только ты поймешь… – он смотрит стеснительно на Изабеллу, – что у меня в штанах полноценный орган…

Кармен всплеснула руками:

– Ах, поэтому ты не давал мне прикоснуться к себе и не подпускал ближе!..

– Но я не мог приказать ему лежать, когда ты была рядом, я не мог носить бандаж – это было бы заметно.

– А сегодня ночью?

– Здесь я уже ничего не сумел с собой поделать, и поэтому вынужден был покинуть тебя на время, чтобы хоть немного прийти в себя. Холодный душ мне помог. И если ты помнишь, я спал всю ночь на животе. Вернее, почти совсем не спал. Вчера мне было так тяжело, как никогда прежде. Я думаю, никогда в жизни!

Женщины начинают смеяться.

– А вы ему еще ничего не рассказали? – Изабелла поворачивается к Кармен.

Та качает отрицательно головой, смеется так, что на глазах выступают слезы.

– Тогда повторите все еще разок, Кармен! Я думаю, на этот раз успех придет к вам, и еще какой успех!

– Изабелла, я только удивляюсь, как вы догадались, что Давид не импотент?

– Очень просто. Его история про то, как он разбился на мотоцикле, немного не вписывалась во временные рамки. Я ведь знала, когда именно он был с моей сестрой. Давид не мог три года назад быть импотентом, потому что еще два года назад пудрил мозги моей сестре и, это мне известно точно, проявлял гиперактивность в постели!

Давид виновато улыбается, потом нежно берет в руки лицо Кармен и, глядя ей в глаза, спрашивает:

– Это очень плохо, что я не импотент? Может, несмотря на это, ты останешься со мной? Я не хочу, понимаешь, не хочу терять тебя! Я хочу быть с тобой. Всегда!

Кармен бросается ему на шею и шепчет на ухо:

– Пойдем скорее домой!

Она чувствует запах его тела, его туалетной воды – ароматы, ставшие такими родными, – и трется щекой о его щеку. Он спрашивает тихо:

– К тебе или ко мне?

Она смеется:

– Ко мне!..

– Значит, мы оба прогуляем сегодня работу?

– Я думаю, мы наверстаем потерянное очень быстро. А по пути домой купим фунт рождественского печенья, сейчас его уже можно найти в кондитерских!

– Зачем оно нам?

– Это я объясню тебе позже, любимый. Пойдем!..