Повернулся и бросил выжидательный взгляд на своих помощников. Франсиско, неимущего козопаса, выследил брат его жены Хесус. Вместо того чтобы последовать наставлениям сестры и погнать затерявшееся стадо Франсиско назад через горы в Лома-де-Фуэнте и унять женское беспокойство, он предпочел провести уик-энд в заведении Дитера, рассчитывая на то, что заблудившиеся козы сами заглянут сюда ради пинты пива или игры в дротики. Наше сотрудничество родилось в результате взаимной нужды друг в друге. Мне нужно было перевезти труп, а они имели проблемы с неограниченным кредитом на территории Дитера. У них были сильные руки, прагматичное, нейтральное отношение к покойнику, а я располагал бумажником Ивана.

— Если мы отнесем его в Красный дом, — сказал я, — он сможет оставаться там до приезда кузена. Верно?

Франсиско закивал, словно действительно был заинтересован в этом.

— Но вы заплатите нам сейчас, — настаивал Хесус.

Даже если бы я имел пару крепких позвонков, указал бы ему, что здесь хозяин я, и труп — мой. И заплачу по счетам только тогда, когда дело будет сделано. Но я оказался бесхребетным.

— Несите, — пробормотал я. — Каждому — по десять тысяч долларов.

Это были славные ребята, и они заслуживали таких денег. Пока я сбегал наверх приготовить еще одну пару дорожек, они завернули тело Ивана в одеяло, перевязали сверток шнуром, опустошили початую пластиковую бутылку виноградного вина и разбили вазу, которую Луиза купила в Ронде. Затем понесли покойника по улице, шагая за мной, втащили в Красный дом, его положили на пол.

— Vaya con Dios,[14] — напутствовал Хесус труп, когда мы собрались в обратный путь.

По дороге к заведению Дитера столкнулись с Луизой.

— Где тебя черт носил? — спросила она, вместо приветствия.

— Выносили Ивана, — сообщил я, вместо оправдания.

Я уже потерял счет конфликтам, которые возникали между нами. Не знаю как, но она умудрялась затевать их снова и снова. Когда мы только начинали жить вместе, около трех лет назад, она входила в четыре часа утра в дверь, совершенно невменяемая, во главе группы немецких байкеров, будила меня и жаловалась, что я выпил все вино. Даже тогда ей удавалось заставить меня чувствовать себя виноватым. Хотя мой мозг в то время был поражен фармацевтикой не так уж сильно.

— Выносили Ивана? — переспросила Луиза. Ее темные брови поползли вверх, когда она увидела двух моих помощников. Я принялся объяснять, но она покачала головой. Мои объяснения ее утомляли. — Мне нужна доза. — Она стояла, вывернув одну руку ладонью вверх и упершись другой в бедро. Это выглядело довольно завлекательно.

— Э-э, больше нет, — отмахнулся я. — Порошок весь вышел.

— Мне нужна доза, — повторила она, выговаривая теперь каждое слово протяжней, в стремлении подчеркнуть неотложность своего требования.

— Порошок весь вышел, — повторил я. — А куда девался твой?

— Какого черта, — прошипела она, — ты рассуждаешь? Достань еще.

— Я как раз и занимаюсь сейчас этим. — Отодвинувшись от нее, я все время не спускал с нее глаз. — Подумаю, что можно сделать, хорошо?

— Так-то лучше, — ответила Луиза уклончиво. Она подкралась ко мне, обняла себя руками и посоветовала: — Укради, если нужно.

Во вторник меня переполняли благие намерения, я несся на похоронной барке, расцвеченной окаменевшими мечтами и зыбкими надеждами, подогретыми кокаином. В среду же утром я проснулся с ужасным ощущением того, что провел две последние ночи, поверяя местным знакомым и абсолютно чужим людям тайну самого большого груза наркоты, о котором здесь когда-либо слышали. Обрывки многих разговоров, ведшихся прошлой ночью под воздействием кокаина, обрушились на меня тошнотворными волнами, подобно вздорной болтовне болвана, сидящего в кинозале двумя рядами позади вас и полагающего, что он остроумен.

Я сел, закурил окурок сигареты, оставшейся с прошлой ночи, развернул упаковку из оставленного мне наследства.

— Дай мне одну дорожку, — застонала Луиза.

Я выделил ей долю почти в полной уверенности, что сохранил свою тайну. Однако в эти дни трудно было уловить момент, когда мысли в голове исчезали, а слова лились потоком. Поэтому я начал новый день отчаянной короткой молитвой: «Господи, следи за моим болтливым языком!»

— Алло?

Мое сердце перестало биться, затем адреналин смешался с гидрохлоридом, заставил его заработать снова, запульсировать чаще, хотя не обязательно лучше, чем прежде.

— Кого еще черт несет? — произнесла Луиза громким шепотом.

Я спрятал упаковку и стал надевать джинсы.

— Алло? Мартин?

Кто-то стоял внизу, у лестницы. Произношение выдавало в нем француза. Мой пульс несколько успокоился. Я глянул в дырочку, проделанную в полу спальни.

— Привет, кто это?

Незнакомец поднял голову, улыбнулся и вытянул руку в знак приветствия.

— Мартин? Я Жан-Марк, кузен Ивана.

— Все в порядке, это кузен Ивана, — сообщил я Луизе.

Она выругалась и скрылась под одеялом.

Имелось небольшое сходство между худощавым, изможденным трупом в струпьях и этим урбанизированным комильфо в модельных джинсах и приталенном пиджаке. Он напоминал человека- ящерицу определенного рода, входил в дома людей без стука и с шумом выходил обратно, пряча свой хребет червя под личиной морального превосходства и украшая его блестящим шармом.

Я спустился по лестнице, желая произвести на гостя впечатление своей чистой тенниской. Мы обменялись рукопожатиями. Жан-Марк держался уверенно. Он пробежал по мне взглядом, затем начал рассматривать мою прихожую. Когда я предложил выпить чашечку кофе в заведении Дитера, он подумал мгновение и отказался.

— Мы проделали длинный путь и не хотим оставаться здесь больше, чем это необходимо. Уверен, что вы тоже очень заняты.

— Да, да, у меня есть кое-какие дела, — кивнул я в знак согласия.

— Отлично, — улыбнулся он. — Тогда продолжим.

Я искал сигарету, когда он бросил мне пачку «Мальборо». Теперь я оказался у него в долгу. Я закурил.

— Кто приехал с вами?

Отвечая, он смотрел сквозь дырку в потолке.

— Несколько друзей, они ожидают в фургоне.

— Понятно. — Я пересек комнату и стряхнул пепел в камин, сделал еще несколько затяжек и снова стряхнул пепел. Точно так же, как земной шар обернулся, чтобы сьерра встретила рассвет, я обернулся во времени, чтобы снова попасть в неконтролируемую ситуацию. Прошлой ночью я решил тихо посидеть в заведении Дитера за парой кружек пива и выработать план сокрытия кокаина и мотоцикла. То, что Иван в свой смертный час завещал мне мотоцикл, значения не имело, поскольку его воля не была зафиксирована на бумаге, а моя воля была слишком слаба, чтобы защитить свою собственность. Однако я был искушен во лжи и уверен: убедив себя в том, что Иван пришел ко мне пешком, я мог бы без труда убедить в этом любого, кроме полицейского. Мне потребовалось бы только выдумать факты и проверить на себе их достоверность. Но мне не удалось даже этого. Подобно одной несчастной заблудившейся козе из сказок Эзопа, я провел ночь, рассказывая без всякой цели выдуманные истории сомнительным незнакомцам. Теперь у моего порога стоял волк, и я не имел достаточных средств, чтобы обдурить его.

— Пойдем? — спросил волк с улыбкой.

Я показывал дорогу к Красному дому. Время было раннее, и я радовался тому, что мои силы подкреплял завтрак из кристаллического порошка. Чувствовал, что нужно узнать больше о Жан-Марке.