поправил свой галстук, разгладил на брюках воображаемые складки, внимательно посмотрел на них обоих и сказал:

– Я, пожалуй, пойду.

– Нет! – воскликнула Дэни.

– Останься, – сказал Трой почти одновременно с ней.

Грейди сел.

Трой продолжал мерить комнату шагами. Он все еще злился.

Дэни, опустив голову, смотрела на свои ноги в черных шелковых чулках, спрятать которые она не могла из-за глубокого разреза в юбке красного платья.

– Может быть, кто-нибудь из вас скажет мне в конце концов, что произошло? – не выдержал Грейди.

Никто из них не счел необходимым ответить ему.

– Прекрасно.

Грейди забарабанил пальцами по тумбочке. Затянувшуюся тишину в комнате нарушали лишь звонкие шаги Троя по отполированному дубовому полу и дробный стук пальцев Грейди. Иногда Грейди кашлял. Время от времени он устремлял на Дэни изумленный взгляд и сразу отворачивался.

В конце концов Трой перестал шагать, остановился перед комодом и посмотрел на бутылку коньяка, который Грейди употреблял в качестве средства от кашля. Затем он налил в стакан изрядную дозу напитка, выпил ее залпом, не пытаясь оценить превосходного качества коньяка, налил другую и проглотил ее столь же быстро. Налив третью порцию, он отставил стакан в сторону, повернулся и указал на Дэни пальцем.

– Я нашел ее, – произнес он наконец сквозь зубы, – поющей на сцене одного из самых непристойных салунов Сент-Луиса!

В уголках рта Грейди заиграла улыбка.

– Дэни замечательно поет.

– Она стояла в центре сцены перед сотней мужчин в этом… в этом… – Не найдя слов, он с сердитым видом указал на ее красное платье. – Как французская шлюха! – На последнем слове его голос сорвался на крик, чего с ним раньше не бывало.

Грейди, который сидел, откинувшись на спинку кровати из вишневого дерева, выпрямился.

– Трой, успокойся. При ней не стоит так выражаться.

Дэни вскочила со стула. Она не хотела, чтобы Грейди вступался за нее.

– Перестань, Грейди. Я сама могу за себя постоять, и тебе совсем не нужно защищать меня. Тем более от него. – Она выпалила эти слова, глядя прямо в лицо Троя. – Он же чертов ханжа!

Гнев Дэни усиливался по мере того, как проходило чувство обиды, вызванной унижениями, которым Трой ее подверг.

– Ханжа? – Трой подошел к ней вплотную и посмотрел на нее сверху вниз удивленными глазами.

– Да, ханжа! Ты думаешь, я не знаю, что означает это слово, не так ли? Так знай, даже там, откуда я приехала, есть ханжи. Это двуличные люди, которые говорят одно, а думают другое. И ты – один из них! Несколько дней ты пытался заставить меня надеть платье. – Упершись руками в бока, Дэни смело смотрела в нахмуренное лицо Троя, уверенная в своей правоте. – А когда я надела его, ты повел себя так, словно голова у тебя набита соломой!

Трой на мгновение оцепенел, ошеломленный ее логикой.

«Для нее все платья одинаковы, – подумал он. – Она уверена, что не совершила ничего дурного! Ее ничуть не беспокоит то, что она выступала полуголая перед целой толпой грубых и развратных мужчин».

Он внимательно смотрел на Дэни, отмечая каждую деталь ее внешности. Ее великолепные красновато- коричневые волосы, собранные в пучок, по-прежнему покоились у нее на макушке. Одна тяжелая прядь упала и теперь висела против ее правой щеки. Темная краска вокруг ее глаз делала их больше; они казались Трою глубокими серебряными озерами.

Гладкие щеки Дэни, покрытые румянами, сделались еще привлекательнее; кончики его пальцев ныли от желания погладить их. Напомаженные губы были замечательно красными, словно сочный спелый плод; он почти чувствовал их вкус на своих губах. Ее полные груди выступали из глубокого декольте; ладони его чесались от желания накрыть их. Трой обнаружил, что его непреодолимо тянет к ней, что он клонится вперед, словно ива, гнущаяся под напором ветра. Но он никогда не сгибался прежде и ни за что не согнется теперь!

Трой выпрямился и покачал головой, чувствуя отвращение к самому себе. Он снова чуть не поддался соблазну ее обольстительной внешности.

Дэни видела, как менялось выражение лица Троя: сперва гнев, потом желание и, наконец, отвращение. Последнее подействовало на нее так, как если бы он дал ей пощечину: Значит, ему противно то, что она сделала, противно то, как она выглядит; значит, она противна ему! Дэни отвернулась, чтобы скрыть слезы, которые неожиданно потекли из глаз.

Трой счел ее поведение очередным проявлением упрямства. Все еще злой на самого себя, он повернулся к Грейди и попытался дать выход своему гневу.

– Тебе надо было это видеть, Грейди! Зрелище было бесподобное! – Он схватил стакан с коньяком, быстро осушил его и с такой силой стукнул пустым стаканом по комоду, что Грейди поморщился. – Ханжа, значит? Я сейчас расскажу тебе о ханже, крошка…

Трой не заметил, что лицо Дэни передернулось. Но Грейди заметил.

– Трой…