Пацци заметил доктора, когда после окончания первой части в зале на несколько секунд вспыхнул свет. Прежде чем Главный следователь успел отвести взгляд, голова доктора повернулась как у филина и их взоры скрестились. Пацци непроизвольно сжал руку супруги. Он сделал это настолько сильно, что та огляделась вокруг. Затем Пацци решительно обратил взор на сцену. Он все еще держал супругу за ладонь, и тыльная сторона его руки согревалась от соприкосновения с ее прекрасным бедром.

В антракте, вернувшись из буфета с напитком для жены, Пацци обнаружил, что доктор Лектер стоит рядом с ее креслом.

– Добрый вечер, доктор Фелл, – произнес Пацци.

– Добрый вечер, коммендаторе, – ответил доктор. Он стоял, чуть наклонив голову, и явно ждал, когда Пацци представит его супруге.

– Лаура, позволь представить тебе доктора Фелла. Доктор Фелл, это синьора Пацци – моя жена.

Синьоре Пацци, привыкшей к тому, что все восхищаются ее красотой, очень понравилось все то, что произошло дальше, чего нельзя сказать об ее супруге.

– Благодарю вас за столь высокую честь, коммендаторе, – сказал доктор.

Перед тем как он склонился к руке синьоры Пацци, из его рта на мгновение появился ярко-красный, с заостренным кончиком, язык. Губы доктора приблизились к руке женщины, пожалуй, ближе, чем это было принято во Флоренции. Во всяком случае, синьора Пацци ощутила на своей коже тепло дыхания доктора.

Глаза доктора обратились на нее еще до того, как он отнял от ее руки губы и поднял голову с прилизанными волосами.

– Мне кажется, что Скарлатти вам особенно по душе, синьора Пацци.

– О да.

– Было очень приятно увидеть, что вы следите за исполнением по партитуре. В наше время мало кто это делает.

Он открыл папку, которую держал под мышкой. В папке оказалась написанная от руки на пергаменте партитура.

– Это нотная запись из римского театра Капранича. Запись датируется тысяча шестьсот восемьдесят восьмым годом. Именно тогда был создан опус, которым мы сейчас наслаждаемся.

– Потрясающе! Ты только взгляни, Ринальдо!

– Вот здесь я пометил кое-какие различия с современным исполнением первой части, – сказал доктор Лектер. – Может быть, вам захочется развлечься и проследить за второй? Возьмите ноты, пожалуйста. Я всегда могу получить их обратно у синьора Пацци. Вы не возражаете, коммендаторе? – спросил доктор, весьма внимательно посмотрев на Ринальдо.

– Конечно, нет, если того желает Лаура, – ответил Пацци и, немного подумав, поинтересовался:

– Так вы выступаете перед «Студиоло», доктор?

– Да. В эту пятницу. Сольято не терпится стать свидетелем моего позора.

– В пятницу я должен быть в старом городе, – сказал Пацци. – Тогда я и верну вам ноты. – Доктору Феллу, Лаура, чтобы заработать себе на хлеб, придется петь перед стаей драконов.

– Уверена, что вы прекрасно проведете свою партию, – ответила она, одарив его взглядом своих огромных карих глаз, конечно, в рамках приличия.

Доктор Лектер улыбнулся, продемонстрировав свои мелкие белые зубы.

– Мадам, если бы я был Бенвенуто Челлини, я сделал бы специально для вас алмазный венец. Итак, до пятницы, коммендаторе.

Пацци, убедившись, что доктор вернулся в свою ложу, больше к нему не оборачивался. Лишь на ступенях театра, расходясь по домам, они издали помахали друг другу.

– Я подарю тебе алмазный венец на день рождения, – сказал Пацци.

– Буду ждать с нетерпением, Ринальдо. Ведь у тебя такой прекрасный вкус.

Импрунете является одним из старинных городов Тосканы, и там когда-то изготовляли черепицу, покрывающую до сих пор купол собора Санта-Мария дель Фьоре. С окружающих город холмов кладбище можно было увидеть издалека, за много миль, так как там на всех могилах постоянно теплились лампады. Свет их был не ярок, однако его было достаточно для того, чтобы посетители могли бродить среди мертвых. Но чтобы прочитать эпитафию, приходилось пользоваться карманным фонарем.

Ринальдо Пацци прибыл в эту обитель мертвых без пяти девять. В его руках был небольшой букет, который он намеревался возложить на первый понравившийся ему гробовой камень. Главный следователь неторопливо шагал между памятниками по засыпанной гравием дорожке, Он чувствовал, что Карло где-то рядом, но увидеть его не мог.

Слова Карло донеслись до него из-за мавзолея, высотой примерно в рост человека.

– Вы не знаете, где здесь в городе хороший цветочный магазин?

Парень говорит как Сардинец. Хорошо. Возможно, он знает свое дело.

– Все торговцы цветами – жулики, – ответил Пацци. Карло вышел сразу, не выглядывая предварительно из-за мраморного сооружения.

На Пацци он произвел сильное впечатление. Очень подвижный, невысокий, широкоплечий и мощный. На нем был кожаный жилет, а шляпу украшал пучок кабаньей щетины. По оценке Главного следователя, Карло был с ним одного веса, уступая в росте десять сантиметров и в длине рук – семь. На руке у Карло не было большого пальца. Пацци решил, что не более чем за пять минут найдет этого человека в досье Квестуры.