— Да, конечно, — ответила Старлинг. — Я уже встречалась с ним раньше.

— Знакомы с мерами предосторожности? Переступать за барьер запрещено.

— Разумеется.

Приближаясь к клетке, Старлинг не спускала глаз с доктора Лектора. Он читал за небольшим, привинченным к полу столиком. Перед ним лежали несколько книг и папка с делом Буйвола Билла, которую она сама дала ему в Балтиморе. Небольшой кассетный магнитофон был привязан цепью к ножке стола. За стенами сумасшедшего дома этот человек выглядел очень необычно.

— Доброе утро, Кларис, — проговорил доктор, не поднимая головы. Он закончил страницу, положил закладку и развернулся в кресле лицом к девушке. Подбородок спокойно лег на сложенные вместе кулаки, локти уперлись в ручки кресла. — Думас говорит, что мясо ворон, добавленное в бульон осенью, когда они жиреют от ягод можжевельника, значительно улучшает аромат и вкус блюда. Вы хотели бы попробовать, Кларис?

— Я подумала, что вы захотите получить свои рисунки. Те, которые остались в больнице. Пока у вас нет окна в живую природу.

— Очень разумно. Доктор Чилтон относится к вам восторженно, а Джека Крофорда, получается, отодвинули в сторону. Это они послали вас на последнюю попытку?

— Никто никого не посылал. Я сама пришла.

— Люди подумают будто мы влюблены друг в друга. Не хотите ли спросить меня о Билли Рубине, Кларис?

— Доктор Лектер, никоим образом не.., ставя под сомнение то, что вы рассказали сенатору, не соизволите ли вы дать совет по поводу вашей мысли о…

— Ставить под сомнение… Мне это нравится. Больше никаких советов. Вы хотели обмануть меня, Кларис. Думаете, я играл с ними?

— Я думаю, что МНЕ вы всегда говорили правду.

— Жаль, что вы хотели обмануть меня. — Доктор опустил голову, теперь видны были только глаза. — Жаль, что Кэтрин Мартин больше никогда не увидит солнце. Солнце — это огненное ложе, на котором умирает ее Бог, Кларис.

— Жаль, что вам приходится лгать, а потом пускать слезу, ответила Старлинг. — Жаль, что мы не можем закончить то, о чем говорили. Это напоминает мне обломки, половину арки.

— Половина арки не может выстоять. Кстати, об арках — они еще позволяют вам заниматься этим делом? Не забрали удостоверение?

— Нет.

— А что у вас под жакетом?

— Скорострельный пистолет.

— Так вы ходите с оружием?

— Да.

— Тогда вам надо расстегнуться. Вы умеете шить?

— Да.

— Вы сами шили этот костюм?

— Нет. Доктор Лектер, вы все видите. Не может быть, чтобы вы, пользовавшийся в свое время доверием этого Билли Рубина, знали о нем так мало.

— Да что вы говорите?

— Если вы встречались с ним, то вы должны знать АБСОЛЮТНО все. Но сегодня вы вспомнили всего одну деталь — сибирскую язву. Да, да, конечно, я уверена, если вы его встречали, то должны знать все. Может быть, у вас с ним никакого контакта и не было, и вам все рассказал Распейл? В Балтиморе вы собирались мне многое поведать, наверняка что-то важное. Расскажите.

— Вы изучили это дело полностью? — Он указал на папку. — Все необходимое, чтобы поймать его, находится здесь. Если, конечно, читать внимательно. Даже инспектор Крофорд должен был давно это увидеть. Кстати, вы читали его выступление в Национальной полицейской академии, в которой он цитировал Марка Аврелия? Если он понял этого философа, то должен был без труда разобраться в нашем деле.

— Каким образом?

— Когда вы демонстрируете проблески ума, я забываю, что ваше поколение не умеет читать, Кларис. Император дает простейшие советы. В любом случае надо задать вопрос: что есть вещь в сути своей? Это первый принцип.

— Не понимаю…

— Что делает человек, которого вы ищите?

— Убивает…

— Ага! — воскликнул доктор, на мгновение меняя выражение лица. — Это следствие. Что он делает изначально, что им руководит?

— Злость, разлад с обществом, сексуальная неполноценность…

— Нет.

— Что же тогда?

— Он жаждет недоступного. Он жаждет стать тем, кем являетесь вы. В этом стремлении его суть. С чего начинается желание получить недостижимое у нас, простых людей, Старлинг? Мы отыскиваем какую-то замену, вещи, способные удовлетворить нашу жажду, так?

— Нет, мы просто…

— Именно. Мы начинаем с того, что домогаемся доступного. Разве вы не чувствуете на себе каждый день жадные, ненасытные взгляды? А вы сами? Разве вы не устремляете их на других?

— Хорошо. Но тогда скажите…

— Нет, пришла ваша очередь говорить. С этого момента мы вспоминаем Qui pro quo. Я должен быть очень осторожен в вашем обществе. Говорите.

— Что?

— Вы мне должны кое-что сказать. Что случилось с вами и с лошадью, и как вы обуздали свою злость после гибели отца. Нет, вы лучше будете слушать. Через два года после смерти отца мать отправила вас жить к своему двоюродному брату. Вам было десять. Они выращивали лошадей на убой. И вы убежали из дома с одной лошадью, которая плохо видела. Верно? Что вас заставило сделать это?

— Они хотели убить ее.

— Вы знали — когда?

— Не точно. Я все время беспокоилось о ней, потому что она быстро толстела.

— Что же подтолкнуло вас убежать именно в тот день?

— Не знаю.

— Вспоминайте.

— Волнение, беспокойство о слепой лошади.

— Что подтолкнуло вас, Кларис? Когда вы тронулись в путь?

— Очень рано. Было еще темно.

— Значит, что-то разбудило вас. Что? Сон?

— Я проснулась от БЛЕЯНИЯ ЯГНЯТ. Было темно, но они блеяли очень сильно.

— Это были весенние ягнята, приготовленные для бойни?

— Да.

— Что вы сделали?

— Для них я ничего сделать не могла. Я была всего лишь…

— Когда вы двинулись в путь, вы слышали позади себя блеяние ягнят?

— Не долго. Их было всего двенадцать.

— И сейчас вы иногда просыпаетесь по ночам? Просыпаетесь во мгле непроглядной ночи от приснившегося вам блеяния ягнят?

— Иногда.

— Вы думаете, что если сами поймаете Буйвола Билли и с Кэтрин все будет в порядке, то сможете навсегда заставить замолчать своих ягнят? Вы думаете, что с ними тоже будет все в порядке, и вы больше не будете просыпаться от их жалобного блеяния? Так, Кларис?