была предназначена для Хенрика. Она была излишней. Хенрик был мертв, когда упал на пол.
14
Батания метнула сюрикен,[41] и бросок оказался смертельным для убийцы. Она стояла лицом к залу, и поэтому видела вампира, который остался стоять после того, как все другие предусмотрительно рухнули на пол. Этот вампир не стрелял из лука, он бросил стрелу рукой, в силу чего ему удалось остаться незамеченным. Даже в такой странной толпе кто-то, носящий лук, определенно привлек бы к себе внимание.
Только вампир может бросить стрелу и убить кого-либо. Пожалуй, только Бритлингенша может бросить сюрикен и обезглавить вампира.
Я и раньше видела обезглавленных вампиров, и это выглядит совсем не так, как снести голову человеку — никаких брызг крови и прочей грязи. Но это также неприятно, и когда я увидела, как голова слетела с плеч, меня чуть было не вырвало. Я опустилась на колени, чтобы проверить, как себя чувствует Куинн.
— Со мной все нормально, — сказал он тут же. — Все нормально. Попали в плечо, а не в сердце.
Он повернулся, чтобы лечь на спину. Все луизианские вампиры взлетели на платформу, окружив королеву секундой позже Андре. После того, как они убедились, что угроза миновала, они сгруппировались вокруг нас.
Клео сбросила смокинг и сорвала белую плиссированную рубашку. Она сложила из нее подушечку столь моментально, что я не успела проследить ее движения.
— Держи, — сказала она, всунув ее в мою руку и придвинув ее ближе к ране. — Подготовься крепко зажать.
Она не дождалась моего кивка.
— Держись, — сказала она Куинну, и прижала его плечи своими мощными руками, пока Джервейс выдернул стрелу.
Куинн взревел, что было не слишком удивительно. Следующие несколько минут были очень тяжелыми. Я зажала рану рубашкой, и пока Клео натягивала смокинг поверх своего черного кружевного лифчика, она велела Эрве, своему любовнику, также пожертвовать рубашку. Должна сказать, что он сдернул ее немедленно. Было нечто шокирующее в том, чтобы увидеть голую волосатую грудь посреди этих вечерних нарядов. И странно, что я заметила это после того, как только что видела, как парню снесли голову.
Я знала, что Эрик был рядом со мной прежде, чем он заговорил, потому что я почувствовала себя менее напуганной. Он опустился на колени, как и я. Куинн вложил все свои силы, чтобы не кричать, так что его глаза были закрыты, будто он был без сознания, и вокруг меня творилось еще черт те знает что. Но Эрик был рядом со мной, и я почувствовала себя… не то, чтобы совсем спокойной, но не такой расстроенной. Потому что он был здесь.
Я просто ненавидела это.
— Он поправится, — сказал Эрик. Его голос не звучал особенно радостным по этому поводу, но и печальным он тоже не был.
— Да, — сказала я.
— Я знаю. Я не видел стрелу.
— И что, ты бы бросился закрыть меня своим телом?
— Нет, — сказал Эрик просто. — Потому что она, возможно, попала бы мне в сердце, и я бы умер. Но если бы было время, я бы прыгнул и свалил тебя, чтобы убрать с траектории ее полета.
Я не знала, что ответить.
— Я знаю, ты можешь возненавидеть меня за то, что я избавил тебя от укуса Андре, — сказал он тихо. — Но я действительно меньшее из двух зол.
Я искоса взглянула на него.
— Я знаю, — сказала я, и кровь Куинна, пропитавшаяся сквозь самодельную «салфетку», окрасила мои руки. — Для меня не было ничего лучше, чем умереть, чтобы не дать Андре себя укусить, но это было последнее дело.
Он рассмеялся, и глаза Куинна дрогнули.
— К тигру возвращается сознание, — сказал Эрик. — Ты любишь его?
— Еще не знаю.
— А меня ты любила?
В зал вошли санитары с носилками. Конечно, это была не обычная «Скорая помощь». Обычным медикам не были бы рады в Пирамиде Джизех. Это были
— Мы позаботимся, чтобы он выздоровел в рекордно короткие сроки, леди.
— Я проведаю его позже.
— Мы позаботимся о нем, — сказала она. — С нами ему будет лучше. Это честь — ухаживать за Куинном.
Куинн кивнул.
— Я готов к перемещению, — с трудом сказал он, стиснув зубы.
— До встречи, — сказала я, взяв его за руку. — Ты храбрейший из храбрых, Куинн.
— Детка, — сказал он, кусая нижнюю губу от боли. — Будь осторожна.
— Не беспокойтесь о ней, — сказал коротко подстриженный чернокожий парень. — У нее есть защитники.
Он взглянул на Эрика прохладным взглядом. Эрик протянул руку и помог мне подняться. Мои колени слегка ныли после знакомства с жестким полом.
Когда они положили Куинна на носилки, он, кажется, потерял сознание. Я бросилась вперед, но черный парень вытянул свою руку. Он казался вырезанным из эбенового дерева, настолько прорисовывались его мышцы.
— Сестренка, ты просто останешься здесь, — сказал он. — А мы будем делать свою работу.
Я смотрела, как они выносили его. После того, как он скрылся из виду, я посмотрела на свое платье. Невероятно, но все было в порядке. Не испачканное, не окровавленное, и почти не помялось.
Эрик ждал.
— Любила ли я тебя? — я знала, что Эрик не собирался сдаваться, и могла ответить ему достойно. — Может быть. В некотором роде. Но я всегда знала, что тот, кто был со мной, был не настоящий ты. И я знала, что рано или поздно ты вспомнишь, кто ты и что ты.
— Кажется, ты не можешь ответить «да» или «нет», когда дело касается мужчин, — заметил он.
— Кажется, ты тоже не слишком однозначен в своих чувствах ко мне, — парировала я.
— Ты загадка, — сказал он. — Кем была твоя мать, и кем был отец? О, я знаю, ты говорила, что они воспитывали тебя в детстве и умерли, когда ты была маленькой девочкой. Я помню, ты рассказывала мне эту историю. Но я не знаю, правда ли это. Если это так, то когда кровь фей появилась в вашей родословной? От кого-то из бабушек/дедушек? Вот о чем я думаю.
— А какое тебе до этого дело?
— Ты же знаешь, дело есть. Теперь мы связаны.
— Это же исчезнет? Ведь, правда? У нас не всегда будет, как сейчас?
— Мне нравится такое состояние. Тебе оно тоже понравится, — сказал он, и он казался чертовски уверенным в своей правоте.
— Кто был тот вампир, который пытался убить нас? — спросила я, чтобы сменить тему. Я надеялась, что он был не прав, и в любом случае, мы сказали все, что могли бы сказать по этому вопросу, по крайней мере — я.
— Давай выясним, — сказал он, и взял мою руку. Я пошла за ним, просто потому, что тоже хотела
