— Я подумал, что тебе может быть интересно, почему, когда ты находилась в отчаянном положении, я появился, а он — нет.

— Он больше не интересует меня, — сказала я, задаваясь вопросом, с чего Эрик заговорил на эту тему.

— Я велел ему остаться внизу, — сказал Эрик. — В конце концов, я шериф его Зоны.

Я пожала плечами.

— Он хотел ударить меня, — сказал Эрик с намеком на улыбку. — Он хотел забрать у тебя бомбу и стать твоим героем. Куинн хотел бы того же самого.

— Я помню, что Куинн предлагал это, — сказала я.

— И я тоже, — сказал Эрик. Он казался несколько шокированным этим фактом.

— Я не хочу говорить об этом, — сказала я, и надеялась, что мой тон достаточно ясно показывал, что я была серьезна.

Близился рассвет, а ночь у меня выдалась тяжелой (это было самое мягкое, как я могла ее назвать). Мне удалось поймать взгляд Андре и чуть кивнуть в направлении Тодда Донати. Я пытался донести до него мысль, что с Донати было не все в порядке. Он был серым, как небо перед снегопадом.

— Если это может послужить для нас оправданием, г-н Донати… Мы рады Вашей компании, но нам еще нужно многое обсудить по поводу планов на завтра, — сказал Андре спокойно, и Донати напрягся, поскольку хорошо понял, что его выгоняют.

— Конечно, г-н Андре, — сказал глава безопасности. — Надеюсь, вы все хорошо выспитесь днем, и я увижу вас завтра вечером.

Он поднялся с гораздо большим усилием, чем требовалось бы, и постарался сдержать гримасу боли.

— Мисс Стакхаус, надеюсь, что Вы оправитесь от своих неприятностей достаточно быстро.

— Благодарю Вас, — сказала я, и Сигиберт открыл двери, чтобы Донати вышел.

— Если вы позволите, — сказала я через минуту, после того как он ушел, — Я хотела бы пойти в свою комнату прямо сейчас.

Королева бросила на меня обжигающий взгляд.

— Ты о чем-то недовольна, Сьюки? — спросила она, хотя это звучало так, будто она в действительности не хотела услышать мой ответ.

— Ах, с чего бы мне быть недовольной? Я обожаю вещи, которые делаются против моей воли, — сказала я. Напряжение все нарастало и нарастало, и слова рвались наружу фонтаном, даже несмотря на то, что здравый смысл говорил мне, что лучше было бы заткнуть этот фонтан.

— И потом, — сказала я очень громко, ничуть не прислушиваясь к себе, — Я просто обожаю отвечать за всех. Так даже лучше!

Я потеряла логику и источник сил.

Еще многое было не сказано, и я бы продолжила, если бы Софи-Энн не подняла руки вверх. Она казалась малость возмущенной, как выразилась бы моя бабушка.

— Ты весьма самонадеянна, если считаешь, что я знаю, о чем ты говоришь, и что я хочу слышать, как на меня кричит человек, — сказала Софи-Энн.

Глаза Эрика светились, как будто позади них горела свеча, и он был настолько притягателен, что я могла бы в нем утонуть. Помоги мне, Господи. Я заставила себя перевести взгляд на Андре, который изучал меня так, будто бы выбирал наилучший способ порубить мое тело. Джервейс и Клео просто смотрели с интересом.

— Простите меня, — сказала я, горестно возвращаясь в мир реальности. Было так поздно, и я была такой уставшей, и ночь была заполнена таким количеством неприятных инцидентов, что я на мгновение подумала, что могу неожиданно упасть в обморок. Но Стакхуасы не рождают кисейных барышень, как и феи, я думаю. Сейчас я порадовалась этой небольшой доле своих генов. — Я очень устала.

Внезапно силы меня оставили. Я действительно хотела пойти спать. Ни слова не говоря, я тяжело двинулась к двери, которая казалась мне почти чудом. Несмотря на это, когда я закрыла ее за собой, я услышала, как королева сказала:

— Андре, объясни.

Куинн ждал меня у дверей моей комнаты. Даже если бы у меня были силы, я не знала, была бы я рада или огорчена видеть его. Я достала пластиковый прямоугольник, открыла дверь, и после того, как я проверила внутри и увидела, что моя соседка ушла (хотя интересно, куда, поскольку с Джервейсом ее не было), я кивнула головой, говоря Куинну, что он может войти.

— У меня есть идея, — сказал он тихо.

Я подняла брови, поскольку сил говорить не было.

— Давайте просто заберемся в постель и будем спать.

Мне, наконец, удалось улыбнуться ему.

— Это лучшее предложение за весь день, — сказала я.

В этот момент я поняла, что могу влюбиться в Куинна. Пока он был в ванной, я стащила одежду, сложила ее и скользнула в свою пижаму, коротенькую, розовую и шелковистую на ощупь.

Куинн вышел из ванной в одних трусах, но я была слишком измотанной, чтобы оценить зрелище. Он лег в постель, пока я чистила зубы и умывала лицо. Я проскользнула к нему. Он повернулся на бок, раскрыл объятия, и я тут же скатилась прямо в них. Мы не принимали душ, но его запах был мне приятен: он пах жизнью и теплом.

— Хорошая получилась сегодня церемония, — вспомнила я после того, как выключила ночник.

— Спасибо.

— Будет еще что-нибудь?

— Да, если ваша королева предстанет перед судом. Теперь, после того, как Кейтер убита, кто знает, останется ли все в силе? И завтра после суда будет бал.

— О, я смогу надеть мое миленькое платьице, — эта маленькая радость расшевелила во мне планы на будущее. — Ты будешь занят?

— Нет, бал организует отель, — сказал он. — Ты собираешься танцевать со мной или с блондинистым вампиром?

— О, Боже, — сказала я, не желая, чтобы Куинн напоминал мне о нем.

И буквально одновременно он сказал:

— Забудь об этом сейчас, детка. Мы здесь сейчас в постели вместе, как и должно быть.

Как и должно быть. Это звучало хорошо.

— Ты услышала обо мне сегодня вечером, верно? — спросил он.

Ночью было так много неприятностей, что мне потребовалось время, чтобы вспомнить, что я узнала о том, что ему пришлось делать, чтобы выжить.

И что у него есть сводная сестра. Ненормальная, неуправляемая сводная сестра, о которой он заботился, и которая на дух меня не выносила.

Он был несколько напряжен, ожидая моей реакции. Я могла это чувствовать в его голове и по его телу. Я попытался увидеть в ситуации что-нибудь хорошее, но была слишком уставшей.

— Куинн, у меня нет проблем с тобой, — сказала я.

Я поцеловала его в щеку, потом в губы.

— Нет проблем вообще. И я постараюсь полюбить Франни.

— Слава Богу, — сказал он с облегчением. — Тогда хорошо.

Он поцеловал мой лоб, и мы заснули.

Я спала как вампир. Я не просыпалась, чтобы сходить в туалет или перевернуться. Лишь однажды мое сознания выплыло наружу, когда Куинн всхрапнул во сне, просто чуть обеспокоившись звуком, я прижалась к ему покрепче. Он остановился, что-то пробормотал, и стих.

Когда я, наконец, действительно проснулась и взглянула на прикроватные часы, было четыре дня. Я проспала двенадцать часов. Куинн ушел, но он оставил отпечаток больших губ на кусочке гостиничной почтовой бумаги (моей помадой) и положил его на свою подушку. Я улыбнулась. Моя соседка не пришла. Может быть, она проводит день в гробу Джервейса. Я содрогнулась.

— Она была с ним холодна, — сказала я вслух, желая, чтобы здесь была Амелия, которая нашла бы,