комментариев сужает наши возможности.
Я увидел свой шанс.
— Прошу прощения, но Джон Мэддокс…
— Да, — оборвал меня Кролл. — Я говорил с ним вчера вечером и одобрил его предложение. Нам действительно нужно ввести эту историю в мемуары. У вас, Адам, появится идеальная трибуна для ответов на возникшие вопросы. Люди очень заинтригованы.
— Хорошо, — согласился Лэнг.
— Вам с нашим другом нужно как можно быстрее сесть за стол…
Я понял, что Кролл забыл мое имя.
— …и проработать эти детали. Но перед публикацией вам не мешало бы обсудить текст со мной. Он должен быть идеально выверенным. Диктуя свои воспоминания, представляйте, что произносите каждое слово со скамьи подсудимых.
— Почему? — спросила Рут. — Минуту назад вы говорили, что заявления суда не стоят и гроша.
— Не стоят, — подтвердил Сид Кролл. — Но при условии, что мы будем вести себя аккуратно и не дадим врагам дополнительной возможности для атаки.
— Такая тактика вполне соответствует нашим желаниям, — добавил Лэнг. — И когда в дальнейшем меня будут спрашивать об этих террористах, я могу ссылаться на свои мемуары. Кто знает? Возможно, это даже поможет нам продать несколько экземпляров книги.
Он осмотрел наши лица. Мы все улыбнулись в ответ.
— Ладно, — сказал он, — вернемся к нынешней проблеме. Что именно мне могут инкриминировать?
Кролл повернулся к Энкарнасион и слегка кивнул головой.
— Либо преступление против человечества, — благозвучно ответила она, — либо военное преступление.
Наступила тишина. Странно, какой эффект могут иметь такие слова. Наверное, подействовал тон, которым она произнесла их: эта девушка выглядела такой невинной. Мы перестали улыбаться.
— Невероятно! — проворчала Рут. — Приравнять поступки Адама к злодеяниям нацистов!
— Именно поэтому Соединенные Штаты не признают Международный суд в Гааге, — назидательно подняв палец, прокомментировал Кролл. — Мы предупреждали англичан, что такое может случиться. В принципе идея о международном трибунале по военным преступлениям звучит вполне благородно. Но когда вы переловите всех геноцидных маньяков в развивающихся странах, то рано или поздно третий мир начнет гоняться за вами, иначе это будет выглядеть дискриминацией. Они убили три тысячи наших граждан. В ответ мы прикончили одного из них и тут же оказались военными преступниками. Это самый худший вид морального ханжества. Не в силах притащить Америку на свое шутовское судилище, кого они выберут на роль жертвы? Тут и гадать не нужно. Они присмотрели вас — нашего ближайшего союзника. Как я уже говорил, это не юридическое, а политическое дело.
— Адам, ты должен использовать этот пример, — сказала Амелия и что-то записала в своем черно- красном блокноте.
— Не волнуйся, — мрачно ответил Лэнг. — Я использую его.
— Продолжайте, Конни, — произнес Кролл, обращаясь к своей помощнице. — Давайте послушаем выводы специалиста.
— Мы не уверены, каким путем пойдет суд, поскольку пытки входят в компетенцию статьи седьмой Римского статута[26] от 1998 года, относясь к разделу преступлений против человечества, а также статьи восьмой, говорящей, что это военное преступление. Кроме пыток, восьмая статья причисляет к военным преступлениям…
Она взглянула на экран ноутбука.
— …«умышленное лишение военнопленного или другого охраняемого лица права на справедливое и нормальное судопроизводство»; «незаконную депортацию или перемещение или незаконное лишение свободы»[27].
— Но я не приказывал подвергать кого-то пыткам! — возмутился Лэнг.
Его голос был наполнен сарказмом и гневом.
— Я не отказывал людям в справедливом судопроизводстве и не лишал их свободы. Возможно —
— Это верно, сэр, — согласилась Энкарнасион. — Однако статья двадцать пятая, которая посвящена индивидуальной уголовной ответственности, заявляет, что…
Ее темные глаза вновь скользнули по экрану компьютера.
— «…лицо подлежит уголовной ответственности и наказанию за преступление, подпадающее под юрисдикцию суда, если это лицо способствовало свершению такого преступления, помогало, поощряло или иным образом содействовало своими полномочиями свершению или покушению на него, включая предоставление средств для его совершения».
И снова наступила тишина, которую нарушал лишь далекий гул вертолета.
— Как-то огульно получается, — тихо сказал Лэнг.
— Да это полный абсурд, вот и все! — вмешался Кролл. — Их свод правил говорит, что, если ЦРУ привезет подозреваемого на допрос в каком-то частном самолете, владельцы самолета будут признаны виновными в содействии преступлению против человечества.
— Однако по закону… — начал Лэнг.
— Это не юридическое дело, Адам, — с заметным раздражением напомнил Кролл. — Оно политическое.
— Извините, Сид, но я с вами не согласна, — возразила Рут.
Устремив взгляд в пол, она удрученно покачала головой.
— Это и юридический вопрос. Два фактора неотделимы друг от друга. Тот пассаж, который только что процитировала юная леди, кристально ясно объясняет, почему гаагские судьи будут вынуждены инициировать расследование. Ричард Райкарт представил им документ, предположительно свидетельствующий, что Адам совершал указанные действия — то есть помогал, поощрял и содействовал.
Она вскинула голову вверх.
— Это юридическая угроза — или как вы там называете возможность обвинения? И она неизбежно ведет к политическому краху. Потому что в конце концов все сведется к публичному мнению, а мы и без того непопулярны на родине.
— Ладно, если это вас утешит, то я могу сказать, что Адаму ничего не грозит, пока он останется здесь — среди друзей.
Бронированное стекло слегка завибрировало. Вертолет еще раз приблизился к дому для воздушной съемки. Луч его прожектора наполнил комнату. Но на большой картинке, возникшей на телевизионном экране, в окне отражалось лишь море.
— Минутку, — вмешался Лэнг.
Он поднял руку к голове и сжал пальцами волосы, словно впервые оценил возникшую ситуацию.
— Вы хотите сказать, что я не смогу покидать Соединенные Штаты?
Кролл кивнул второму помощнику.
— Джош.
— Сэр, — важно произнес молодой адвокат, — позвольте мне зачитать вам начало статьи пятьдесят восьмой, которая описывает правомочия суда на арест.
Зафиксировав серьезный взгляд на Адаме Лэнге, он вальяжно продолжил:
— «В любое время после начала расследования палата предварительного производства выдает по заявлению прокурора ордер на арест того или иного лица, если, рассмотрев это заявление и доказательства или другую информацию, представленные прокурором, она удостоверилась в разумных основаниях полагать, что это лицо совершило преступление, подпадающее под юрисдикцию суда, и что арест данного лица представляется необходимым для обеспечения его явки на судебное разбирательство».
