А затем вошел бы Витторио, который вот уже несколько лет как положил на Анну глаз.

Она вышла бы замуж за Витторио и помогала бы им управлять рестораном, родила бы ему, как водится, пятерых детей и толстела бы на спагетти и чибатта[25].

Но работа в ресторане надоела бы ей, а отец Витторио велел бы: «Заткнись и улыбайся посетителям». «Почему ты не женился на итальянке?» – сказал бы он сыну. И тогда Витторио начал бы ее бить. «Такова женская доля», – сказала бы ей свекровь.

До встречи с Джастин все еще оставалось полчаса. Анна гуляла по грязным лондонским закоулкам, разглядывая в витрины. Она зашла в магазин, в котором продавали вульгарные настенные часы в разноцветных пластиковых корпусах.

– Здравствуйте, – сказала хозяйка слишком приветливо, и Анна почувствовала себя единственным покупателем за несколько недель. Что-нибудь приглянулось? – спросила хозяйка с косичками.

– М-м… просто смотрю, – улыбнулась Анна, беря в руки зеленые часы в форме груши. У груши даже был черенок, который отсоединялся.

– Это одни из моих любимых, – сказала косичка, улыбаясь. – И цена неплохая.

Анна перевернула часы; на этикетке была указана цена – ?34–99.

Она глубоко вдохнула и поспешила поставить часы-грушу на место.

– Я сама придумываю дизайн для часов, – добавила Косичка, как будто бы Анна спросила об этом. Анне казалось, что она попала в магазин грез Косички – магазин, о котором та мечтала не один год.

А затем Косичка вдруг увидела это место, которое сдавалось в аренду, и решилась. Она купила цветные панки для хранения бумаг, чтобы подать свою идею на рассмотрение в банк. В конце концов ей предоставили кредит на развитие малого бизнеса, чтобы открыть этот магазин – «Потешные часы. Для тех, кто принимает время всерьез».

Косичка аккуратно расставила свои часы на полках, сделанных на заказ. Братья, сестры, друзья и их отцы – все собрались в этом месте, чтобы помочь ей выкрасить стены в оранжевый цвет. Затем они устроили вечеринку в честь успешного начала бизнеса. Косичка открыла свой магазин для общественности, ожидая, пока кто-нибудь сделает первую покупку. Ожидая, ожидая и ожидая.

Но никто так и не зашел в «Потешные часы».

До сегодняшнего дня, пока туда не зашла Анна. Так, по крайней мере, представлялось Анне. Она медленно передвигалась по магазину, ощущая на себе улыбку женщины, улыбку, которая неотступно следовала за ней, словно улыбка Моны Лизы.

Ведь надо же было Косичке хоть что-то продать. Судебный исполнитель уже дышал ей в спину. В этот месяц она не заплатила за аренду помещения, и банк собирался потребовать свой кредит назад. Братья, сестры, друзья и их отцы – все стояли в стороне. В последнее время Косичка постоянно пребывала в дурном настроении.

Ее мать все повторяла: «Я же тебя предупреждала!» А Косичка настаивала: «Подождем еще один день». Сегодня как раз настал этот день.

Надо же было так повезти Анне, что она попала в мечту молодой женщины. Молодой женщины, чьи косички начали никнуть. Сейчас Косичка улыбается, но если Анна ничего не купит, улыбка тут же слиняет у нее с лица.

Анна брала в руки то таймер для варки яиц, то часы, а Косичка в цветастом платье все время непрерывно следила за ней. Анна не хотела покупать хронометр в форме дерева (?46.99) или секундомер в виде головки сыра (?21.99). Ей совсем не нужны были часы, которые показывали время в Перу (?16.99), и вовсе не импонировали часы в форме темно-коричневого унитаза (?40.99).

– О, да, – сказала, подходя, Косичка. – Совсем как настоящий, правда? Вот, смотрите. – Она нажала на кнопку часов, и унитаз издал звук, похожий на кряхтенье человека, страдающего запором. Судя по всему, это был мужчина.

– Обратите внимание, что вы покупаете две вещи по цене одной. Я хочу сказать – часы и в то же время игрушка. Кстати говоря, это не мой дизайн. Мой брат уговорил меня, чтобы я заказала их в другом каталоге. – Ее косички выглядели совсем уныло. – Он думал, что они забавные, – добавила она.

– Симпатичные.

– Так вы хотите что-нибудь приобрести?

У Косички иссякло терпение возиться с Анной и со своей мечтой.

– Нет… не думаю, – ответила Анна. Косичка улыбнулась ей еще более несчастной улыбкой. – Подождите-ка. Симпатичные часы, – сказала Анна, беря плоский будильник в виде яичницы. – Мне они, серьезно, нравятся, – сказала она.

Анна была рада, что купила будильник-яичницу. Довольная, она вышла из магазина «Потешные часы» со своей покупкой. Когда будильник закудахтал, то из него даже вытек желток. Это было потешно до идиотизма. Более того, эта яичница даже показывала время.

Эти часы обошлись Анне в шестнадцать фунтов девяносто девять пенсов.

Но зачем она купила этот будильник, когда у нее дома уже есть отлично работающий будильник в форме будильника? Ей показалось, что Косичка даже как-то не особенно обрадовались ее покупке, сделанной из сострадания. ?16.99 было недостаточно для того, чтобы воскресить Косички ну мечту.

Это был эмоциональный шантаж. Анна потратила на часы слишком большую сумму. И в этом она винила косичку, которой следовало бы отдавать себе отчет в том, каким суровым может быть мир торговли, прежде чем открывать свой магазин.

Анна злилась, что ей приходится гулять по улицам Лондона, в то время как она должна бы сидеть дома и есть свой разогретый готовый обед. Она была расстроена из-за того, что в обеденное время ей пришлось читать про ночной клуб Джастин, в то время как она должна была бы обедать с Шоном.

Анна присела на скамейку, глядя на поток прохожих, а потом принялась сдирать ценники со своих покупок. Анна не хотела, чтобы ее уборщица-суданка знала, сколько Анна готова была заплатить за расфасованные овощи. Ее уборщица жила во временном общежитии вместе со своим только что родившимся ребенком и не могла позволить себе купить даже туалетную бумагу. Во всяком случае, Анне так думала, потому что уборщица постоянно воровала у нее туалетную бумагу.

Почему она пришла так рано на встречу, которая для нее ничего не значит? Все это напомнило Анне разговор со своим учителем, произошедший в 1985 году.

Кабинет мистера Стала, с зеленым ковром, бутылками виски и цветами в глиняных горшках был настоящим оазисом, скрытым в глубине массивного викторианского здания школы. Повсюду в школе щели в оконных рамах пропускали через себя грязный воздух улиц, исключением был лишь его кабинет. Тем не менее Анна чувствовала себя неловко.

– К тебе это не имеет никакого отношения, – сказал мистер Стил.

– Я знаю.

– Вот уж не думал, что ты станешь защищать употребление наркотиков.

– Да я и не защищаю, сэр. Я просто хотела узнать, не могли бы вы позволить Джастин хотя бы сдать выпускные экзамены. Вот и все.

– Неужели ты думаешь, что я буду смотреть сквозь пальцы на употребление наркотиков?

– Но ведь ей осталось проучиться в школе всего один месяц.

– Ну, с твоей стороны это, конечно, очень благородно, но… Я бы ни за что не поверил, что вы с Джастин подруги.

Анна не только совершала благородный поступок, но одновременно прогуливала географию. Потому что она не дружила с Джастин вот уже несколько лет. Она дружила с ней только в начальных классах, когда они были вынуждены дружить. Они жили в конце одной и той же улицы-тупика. Все у них было общее, и даже дурную славу Джастин Анна делила со своей подругой. И даже наказания, которые заслуживала Джастин.

Их обоих оставили в школе после уроков, когда Джастин толкнула одну девочку, круглую сироту, в бассейн. Анна попросила у той девочки прощения за то, что рассмеялась, когда та упала в бассейн. А потом попросила у нее бумаги для черновиков. Но это было ее роковой ошибкой.

Сирота улыбнулась ей в ответ почти даже с благодарностью и одновременно начала вырывать из своей тетрадки один лист за другой.

Она вырывала и вырывала листы, словно не слыша Анну, которая умоляла ее прекратить. Анна знала,