открыла ячейку. В этом крошечном железном ящике не может скрываться ничего ужасного, твердила я себе, пытаясь немного успокоиться.

Ничего ужасного там и правда не оказалось. Напротив, содержимое ячейки с полным правом можно было назвать прекрасным. Я уставилась на лежавшую передо мной сверкающую груду, не в силах поверить, что все эти чудные вещи принадлежали Джейн.

Брошь в виде грозди темно-алых гранатов, среди которых красовался крупный бриллиант. В дополнение к ней — гранатовые серьги с бриллиантами. Толстая золотая цепь с изумрудной подвеской. Жемчужное ожерелье и браслет. Несколько колец, все сделаны с большим вкусом и, несомненно, стоят немалых денег.

Я чувствовала себя героем волшебной сказки, проникшим в заколдованную пещеру! И все эти сокровища теперь принадлежат мне. Я могу носить их смело, не опасаясь, что они пробудят в моей душе грустные воспоминания. Из всей этой сверкающей россыпи я видела на Джейн только жемчуг. Да, пару раз она надевала жемчужное ожерелье на свадьбы, где мы обе присутствовали. А все прочие украшения не вызвали у меня никаких ассоциаций, связанных с Джейн.

Я примерила кольца. Они пришлись мне впору. Пальцы у Джейн были почти такие же тонкие, как у меня. Интересно, пойдет ли мне комплект из гранатов и бриллиантов? С моим белым вечерним костюмом брошь и серьги наверняка будут смотреться потрясающе!

Перебирая свои сокровища, я почувствовала, как к моей радости примешивается разочарование. Несмотря на все заверения Буббы Сивелла, я все-таки надеялась, что в банковской ячейке обнаружится письмо, проливающее свет на тайны Джейн.

Вернувшись домой, я целый час провела в спальне Джейн, любуясь кошачьим семейством. Но даже это зрелище не помогло мне настроиться на умиротворенный лад. Тогда я решила испробовать другое средство, нашла на полке книгу Дональда Рэмблера о моем обожаемом Джеке Потрошителе и устроилась на диване, предварительно включив телевизор.

Вместо закладки Джейн использовала листок исписанной бумаги. Сердце мое екнуло. Неужели Джейн оставила мне еще одну записку, более подробную, чем первая, где содержалась одна-единственная фраза: «Я никого не убивала». Но оказалось, это всего лишь список покупок, которые нужно сделать в супермаркете: яйца, масло, помидоры, мускатный орех.

Я сердито скомкала листок. В следующее мгновение внезапная догадка заставила меня подпрыгнуть на диване. Да, эта бумажонка оказалась пустышкой. Но это вовсе не означает, что среди книг я не найду других записок. Джейн знала, как я люблю читать, и рассчитывала, что я непременно отыщу ее послания. Первая записка обнаружилась в книге о Маделин Смит, предмете обожания Джейн. Воспримем это как указание… Я бросилась к полкам и принялась вытаскивать все книги, посвященные шотландской отравительнице, и перетряхивать их.

Ничего.

Попробуем пойти другим путем, сказала я себе. Джейн могла положить записку в книгу, повествующую о громких преступлениях, которые возбуждали у меня особый интерес. Как я уже упоминала, моими особыми симпатиями пользовался Джек Потрошитель. Но незадолго до того как наш клуб прекратил свое существование, я увлеклась делом об убийстве Джулии Уоллис. Единственную книгу о Потрошителе, которая нашлась в библиотеке Джейн, я уже осмотрела. Вновь бросившись к книжным полкам, я выяснила, что дело Уоллисов тоже представлено там одним-единственным исследованием, в котором никаких записок не оказалось. Тогда я принялась перетряхивать все книги без исключения. Теодор Дюран, Томпсон-Байватер, Сэм Шеппард, Реджинальд Кристи, Криппен…[6] Никто из этих знаменитых убийц не передал мне послания…

Я переместилась к полке, где стояли детективные романы, в основном написанные женщинами. Марджери Аллингем,[7] Мэри Робертс Райнхат, Агата Кристи… Все представительницы старой школы детектива. К своему удивлению, я обнаружила целую полку, где стояли научно-фантастические романы. Вот уж не думала, что Джейн интересуется литературой подобного рода. Эти книги я решила проверить в последнюю очередь. Джейн знала, что я на дух не переношу фантастику, и вряд ли стала бы прятать там записку.

Но вот наступил момент, когда в библиотеке Джейн не осталось книги, которую я не перетряхнула бы самым тщательным образом. Убедившись, что все мои усилия напрасны, я едва не заревела от досады. Мне отчаянно хотелось сбросить на пол все книги, обманувшие мои ожидания, и я с трудом сдерживалась, чтобы не дать этому желанию воли.

Не в силах больше видеть этих чертовых книг, я отправилась на кухню и, обнаружив на стене полочку для писем — из тех, что продаются на ярмарке сувениров, сделанных руками прихожан какой-нибудь церкви, — заглянула во все конверты. Увы, ни одно из этих писем не предназначалось мне, в большинстве своем они оказались посланиями всякого рода благотворительных обществ и праздничными открытками от старых друзей Джейн.

Трясущимися от злости руками я вернула конверты на полку.

Джейн не оставила мне хоть сколько-нибудь подробного письма. С этим надо было смириться. Она оставила мне только дом, деньги, кошку и четырех котят, череп и одну-единственную записку, в которой говорилось: «Я никого не убивала».

Осознав, что мне придется обойтись без подсказок, я бессильно опустилась на пол, охваченная приступом жесточайшей депрессии. Настойчивый стук в дверь заставил меня подпрыгнуть от неожиданности. Бросившись к двери, я заглянула в глазок и распахнула двери настежь.

Женщина, стоявшая на пороге, по части ухоженности дала бы сто очков вперед Марсии Райдаут. Она была свежа как огурчик. Она обладала поразительным умением не потеть в жару. Она была на пять дюймов выше меня. Она поразительно походила на Лорен Бэколл.

— Мама! — радостно завопила я и бросилась ей на шею.

Впрочем, я постаралась обнимать маму без излишней горячности. Вне всякого сомнения, она меня любит, однако терпеть не может, когда ей мнут одежду и прическу.

— Аврора, — ласково промурлыкала мама и погладила меня по голове.

— Когда ты вернулась? Входи быстрее!

— Вернулись мы еще вчера, поздно вечером, — пояснила мама, входя в дом и оглядываясь по сторонам. — Утром, едва проснувшись, я позвонила тебе, но ты уже куда-то убежала. В библиотеке мне сказали, что ты сегодня не работаешь. Потом я наконец решила позвонить в свой офис, и тут Эйлин сообщила мне, что ты получила в наследство дом. Честно говоря, сначала я ушам своим не поверила. А теперь не верю своим глазам. Кто она, твоя таинственная благодетельница?

— Как поживает Джон? — спросила я вместо ответа.

— Не пытайся сбить меня с толку. У меня еще будет время рассказать тебе про Джона и про наше путешествие.

— Дом мне оставила Джейн Ингл, — сообщила я. — Джон, кстати, ее хорошо знал. Она тоже была членом клуба «Знаменитые убийства».

— От которого ныне остались лишь воспоминания, — с нескрываемым облегчением вставила мама.

Ей, конечно, трудно было мириться с тем, что Джон каждый месяц отправляется на заседание клуба, цели и задачи которого относятся, мягко говоря, к числу весьма экстравагантных.

— Так вот, мы с Джейн постоянно встречались в клубе и прониклись друг к другу симпатией, — продолжала я. — А когда она умерла, выяснилось, что она завещала мне… все свое имущество.

— Все свое имущество, — эхом повторила мама. Судя по ее решительному голосу, она уже переварила новость. — Если не секрет, из чего же состоит это имущество?

Я прекрасно понимала, что запираться бесполезно. Утаить что-нибудь от мамы — дохлый номер. Для того чтобы добыть нужную информацию, она приведет в действие все рычаги, которые имеются в ее распоряжении. А таких рычагов у нее множество.

— Джейн Ингл была дочерью миссис Джон Элгар Ингл, — вздохнув, начала я.

— Той самой миссис Ингл, что жила в великолепном особняке на Риджмонт-стрит? — уточнила мама. — Если мне не изменяет память, в свое время он был продан за восемьсот пятьдесят тысяч. Для такого дома цена не так уж велика. Но он нуждался в серьезном ремонте.