Увы, в ответ он с размаху хлопнул дверью. Я несколько секунд смотрела в темный коридор, чувствуя себя раздавленной.
Я медленно повернулась к Гийому. Ухмылка наконец исчезла с его лица. Могу поклясться, он выглядел виноватым.
— Что с тобой такое?! — прошипела я.
— Ничего, Эмма. — Он пожал плечами и отмахнулся, как будто я приняла его поступок слишком близко к сердцу. — Не волнуйся так.
Моя грудь разрывалась от злости… или от спиртного?
— Какой же ты кретин! — крикнула я и бухнула свой стакан на журнальный столик.
Стекло треснуло, но мне было плевать. Бросив на Гийома последний яростный взгляд, я вскочила и вылетела из номера. В коридоре я осмотрелась по сторонам: Гейб уже ушел.
Вернувшись к себе, еще немного пьяная и пристыженная, я сразу позвонила вниз и попросила соединить меня с номером Гейба. Он не взял трубку. Я набирала его три раза, после чего оператор, не скрывая раздражения, предположила, что джентльмен, вероятно, куда-то вышел. Но куда?
Проверив, в кармане ли ключи, я выбежала из номера и поехала в вестибюль, мысленно подгоняя лифт. Двери открылись как раз в ту секунду, когда Гейб шел к выходу из отеля, волоча за собой чемодан на колесиках.
— Гейб! — в отчаянии крикнула я, растолкав толпу, которая ждала лифта. — Подожди!
Но он даже не сбавил шаг. И не оглянулся. Я бросилась следом и поймала его у самых дверей.
— Гейб, куда ты? — спросила я.
Мне было неловко от того, что в моем голосе так ясно слышится отчаяние.
— На вокзал, — не глядя на меня, буркнул он.
С улицы подошел носильщик, чтобы взять у Гейба чемодан.
— Куда вам будет угодно, сэр? — вежливо осведомился он с легким поклоном.
— К терминалу «Евростар», и поскорее, — сухо ответил Гейб.
— Сейчас же вызову вам такси, сэр.
Носильщик поспешно удалился.
— Гейб, мне так жаль, — затараторила я, от страха сбиваясь и проглатывая окончания, — пожалуйста, посмотри на меня! Прошу тебя, Гейб!
Наконец он нехотя смерил меня взглядом, при этом лицо у него было каменное.
— Гейб, мне очень-очень жаль! — снова запричитала я — Ты все не так понял!
— Слушай, меня это не касается. Хочешь поразвлечься со своим клиентом — пожалуйста. В конце концов, какая женщина устоит перед рок-звездой?
— Гейб, этот поцелуй ничего не значил! — лепетала я — Клянусь!
Он покачал головой. Тут подъехало такси, и к нам снова подошел носильщик.
— Конечно. Поцелуи вообще ничего не значат.
— В каком смысле? — спросила я.
Гейб не ответил.
Носильщик понес его чемодан к машине, и Гейб двинулся следом. — Подожди! — вскричала я, лихорадочно придумывая, как его остановить. — Тебе нельзя уезжать, завтра будет еще один концерт!
Гейб горько рассмеялся.
— О Гийоме Рише я знаю все, что нужно.
Он сел в машину и захлопнул за собой дверь. Носильщик пялился на нас, но мне было плевать.
— Гейб… — взмолилась я.
— Эмма, я приехал на презентацию только ради тебя.
Его слова будто копьем пронзили мое сердце.
— Мне так жаль… — шепнула я.
— Нет, это мне очень жаль, — отворачиваясь, сказал Гейб. — Я должен был сразу догадаться.
Он назвал водителю адрес, и машина тронулась. Гейб ни разу не оглянулся.
Глава 17
Я боялась, что умру прямо на месте. Я рухнула на землю: голова раскалывалась, лицо горело от стыда. Носильщик смотрел на меня, как на сумасшедшую.
В эту минуту подъехало другое такси, из которого вышла сияющая Поппи с обворожительным блондином. Он обнимал ее за плечо, а она хихикала. Выйдя из машины, они опустили глаза и увидели меня.
— Эмма! — Поппи остановилась как вкопанная и начала было улыбаться, но потом сообразила, что случилось неладное — хотя бы потому, что я сидела, скрючившись, на тротуаре. — Эмма… — Она опустилась рядом на одно колено, — Что такое?
Я покачала головой и, хоть и прикусила нижнюю губу, разрыдалась — не знаю, от стыда ли, от чувства потери или от выпитого шампанского. Ясно было одно: я сидела на тротуаре перед одним из лучших отелей Лондона, рядом с подругой и человеческим воплощением ее куклы вуду.
— Ох, господи, Эмма! — озабоченно воскликнула Поппи, обнимая меня и внимательно разглядывая мое лицо — Что стряслось? В чем дело?
Я подняла глаза на ее спутника — предположительно Даррена — и вспыхнула.
— Простите, — сказала я ему и обратилась к Поппи: — И ты меня прости. Не хватало только испортить тебе вечер.
— Нет-нет, что ты! — прощебетала она, гладя меня по голове.
Даррен смотрел на нас с тревогой, но без раздражения или злости. Поппи медленно встала и что-то ему шепнула. Он кивнул.
— Поеду-ка я домой, — с напускным весельем сказал Даррен. Я хотела возразить, но он потряс головой. — Нет-нет, уже поздно. Мы с Поппи увидимся завтра.
— Эмма, кстати, это Даррен.
Я выдавила улыбку и встала на ноги, чувствуя себя идиоткой. Даррен твердо пожал мою руку. Это тронуло и одновременно смутило меня, поскольку я только что опиралась рукой об асфальт и вдобавок размазывала слезы по мокрому лицу.
— Приятно познакомиться, — сказала я.
— Мне тоже, — учтиво ответил Даррен. Можно было подумать, я выгляжу совершенно нормально. — Поппи много о вас рассказывала.
— Э-э… спасибо, — пробормотала я, взглянув на подругу.
Даррен снова улыбнулся, пошептался о чем-то с Поппи, сел в такси, помахал нам напоследок и уехал.
— Извини, пожалуйста, что испортила тебе свидание, — простонала я, как только машина скрылась из виду.
— Чепуха, — твердо ответила Поппи, — Пойдем внутрь, расскажешь мне, что случилось.
Она обняла меня за плечи и повела в номер, где мы устроились на моей кровати.
— Кажется, я все испортила, Поппи, — объявила я, когда она принесла мне носовые платки и стакан воды. Она распахнула глаза, но промолчала. — У Гийома будут невнятности с UPP, я потеряла Гейба… Что же теперь делать?!
Я выложила ей все, что произошло вечером: сперва провалился мой план с выливанием шампанского в цветочный горшок, потом обиженный Гейб укатил из отеля, хлопнув дверцей такси.
— Эмма, почему же ты сразу не рассказала о своих чувствах к Гейбу Франкёру? — спросила Поппи, выслушав меня.
— Я и сама о них не знала, пока мы не пошли вместе кататься на роликах. Или знала, но не хотела себе признаваться. Влюбляться в журналистов не очень-то профессионально.
