видно — из городских. Красная рубашка, джинсы, новые сандалии, и кепки нет, хотя нынче все их носят. Лицо почти красивое, волосы светлые, лоб высокий, уже с залысинами. Глаза синие, ясные, добрые, прямо в душу заглядывают. И улыбается искренне, хотя раньше не видались. А вот с родными-то он, надо думать, построже. Но, самое главное, дымка вокруг него голубая в центре и синяя по краям. Поровну тревоги и спокойствия.

— Есть тут у нас один Блеквуд. Даг Блеквуд. Ты, часом, ему не родич?

— Он мой дядя.

— Ишь ты, а я и не слыхала, что у него родня есть.

— Мы из Сент-Джонса.

— Во-о-она как, — подозрительно протянула мисс Лэрейси. — Городски-и-е.

— Ну да, — Джозеф весело фыркнул. — Я страшный пришелец из города. Лучше идите себе подобру- поздорову. Мало ли чего.

— И не мечтай, так сразу не отделаешься, — она ухмыльнулась, молодой человек начинал ей нравиться. — Бумажки с карандашиком не найдется?

Из дома вышла маленькая девочка, белокурая, глазастая, веснушчатая, да так и застыла на пороге, словно кроссовки к доскам пристали. На вид ей было лет семь-восемь, не больше. В одной руке она держала блокнот, в другой карандаш. Мисс Лэрейси пристально посмотрела на девочку, потом взгляд сам собой упал на соседский дом. «Тут что-то завяжется», — подумала старушка. Она помолчала и, наконец, проговорила:

— Здравствуй, доченька.

Девочка не ответила.

— Поздоровайся, — шепнул Джозеф.

— Здравствуйте, — еле слышно сказала девочка.

— Это Тари, — пояснил Джозеф.

— Погодка-то какая, Тари! Ты только погляди. — Мисс Лэрейси повела рукой.

— И не говорите! — Джозеф стоял, подбоченясь, и смотрел, как старушка ломает ветки. — Может, вам ножницы дать? Ах, да, вы ж просили карандаш.

— На что мне ножницы? — Хрусть-хрусть-хрусть. Скоро мудрое старушкино лицо почти совсем скрылось за охапкой сирени. — А вот клочок бумаги — дело другое.

— Бумага у меня в машине. — Джозеф подошел к правой дверце, запустил руку в открытое окно и начал рыться в бардачке.

Мисс Лэрейси с надеждой кивнула Тари. Старушка и девочка приглядывались друг к другу, смутно ощущая какое-то внутреннее родство. Джозеф вернулся с карандашом, листком из блокнота и дорогущим мобильным телефоном. Понажимал на кнопки, поднес к уху, послушал, но говорить не стал, просто швырнул черную трубку на заднее сиденье.

— Ненавижу мобильники, — сказал он.

— Чего ж тогда купил? — Мисс Лэрейси подошла к Тари, заглянула в ее блокнот и попросила показать рисунок.

Тари сунула карандаш за ухо и подняла повыше свое творение, чтобы мисс Лэрейси могла как следует его разглядеть. На картинке был нарисован дом. Точь-в-точь как соседский, только весь из стекла. И янтарное облако над крышей.

— Да у тебя, детка, ноздря к искусству.

— Спасибо, — сказала Тари вежливо, но слегка настороженно.

— Сделай милость, золотко, подержи, пожалуйста.

Тари положила блокнот на ступеньку и взяла у старушки сирень. За огромной охапкой девочку было еле видно.

— Понюхай, как пахнут, — сказала мисс Лэрейси. Джозеф протянул карандаш и листок. Старушка прищурилась и начала старательно выводить грифелем каракули. Процесс оказался долгим, мучительным и потребовал большого напряжения всех мышц. Наконец мисс Лэрейси перечитала написанное и, явно довольная собой, вернула бумагу Джозефу.

— Это телефон мой, — сказала она. — Как минутка будет, заходите. Поболтаем, чайку попьем, я вам плюшек с изюмом напеку.

Мисс Лэрейси обеими руками взяла у Тари букет и зашептала цветам что-то нежное. Внезапно она повернулась к кусту и отломила еще несколько веток. Какие милые люди, сирени дали нарвать. Мисс Лэрейси поблагодарила Джозефа.

— Кусты у вас — загляденье, — сказала она и заметила, что Тари внимательно смотрит на океан. В синих глазах девочки вспыхивали серебристые искорки. — Видала, как сверкнуло? — Мисс Лэрейси взволнованно посмотрела на воду и склонилась к ребенку.

— Сверкнуло? — Джозеф рукой прикрыл глаза от солнца и начал вглядываться в горизонт.

— Ну да, на это стоит поглядеть.

— На что? — спросил Джозеф, оглядывая залив и пытаясь определить, что же их так заинтересовало.

— Вашему брату такое нипочем не увидать, — гордо ответила старушка, выпрямляясь во весь свой крохотный рост. — Ежели ты и вправду из рыбнадзора.

— А вы откуда знаете, что я из рыбнадзора? — с улыбкой спросил он.

Мисс Лэрейси ткнула пальцем в машину:

— Эх, милый, у тебя ж наклейка на стекле.

— А-а.

— Такие, как ты, никогда ничего не видят. Тайны только рыбакам открываются, да тем, кто Богом отмечен. — Она хмыкнула и побрела по дороге, но вскоре остановилась и взглянула на сирень в руках. До чего букет хорош! Мисс Лэрейси кокетливо посмотрела на Джозефа.

— Спасибо за цветочки, сынок. — Она снова вернулась, решив дать важный совет.

— Пойдешь в лес, держи при себе коржик.

Тари удивленно кивнула. Мисс Лэрейси переложила букет в левую руку, а правой вытащила из недр обширного кармана лежалый коржик и протянула девочке. Тари, открыв рот, уставилась на «подарок». Мисс Лэрейси назидательно подняла морщинистый, весь в синих прожилках палец и заговорщицки прошептала:

— Господь благословил тебя. Ничего теперь не бойся.

— Спасибо большое! Чего-чего, а сухарь-то у нас всегда есть, — Джозефа распирало от смеха. Он сунул руки в карманы брюк и добавил: — Вы уж себе его оставьте, вдруг пригодится.

Мисс Лэрейси сунула коржик обратно в карман. Она что-то пробормотала, недовольно поглядела на Джозефа и совсем было собралась уходить, как вдруг снова заметила в изумленных глазах девочки серебристые отблески. Мисс Лэрейси наклонилась к уху Тари и горячо прошептала:

— Ты видишь искорки.

Тари неуверенно кивнула.

— Это рыба учится летать, доченька.

Донна Дровер нехотя поднималась на крыльцо рыбацкого дома, где жил ее сын Масс. Донна была в отчаянье. Солнечный свет блестел на темных корнях ее осветленных волос. В этом месяце ей неохота было делать прическу, хотя обычно Донна с удовольствием ходила в парикмахерскую. Химия уже совсем отросла. Из-за этого лицо казалось грубее, мешки под глазами стали заметнее. Донну душил кашель.

От жары ее подташнивало, кожа болела от солнца. Донна медлила перед дверью Масса, разглядывая желто-коричневые пятна, что недавно появились на почерневших от непогоды нижних досках. Скоро грибок расползется по всей поверхности, и тогда его уже ничем не закрасишь. Донна попыталась соскрести пятна носком кроссовки, но быстро перестала — все равно не сойдут, а Масс заметит, что она приехала. Донна