сиденью.
— Садись-ка ты лучше тут.
Томми озадаченно посмотрел на командора, потом вдруг широко ухмыльнулся и перебрался в центр палаты. Он опять посерьезнел, прокашлялся, оглядел все койки в комнате и заговорил неестественным деревянным голосом, словно в пьесе играл:
— Вышел я как-то в море на лодке. Погода — просто загляденье, и бури не обещали. Закинул я удочку: треску, значит, ловлю. — Он улыбнулся своим мыслям. Двое больных повернули головы к Томми, ожидая продолжения.
Внезапно улыбка на лице Томми погасла, он взволнованно посмотрел на свои серые кроссовки.
— Тут как потемнеет! Как будто солнце погасили. А на небе ни облачка. Шум поднялся — ни дать ни взять река ледоходит. Оглядываюсь — море на горизонте дыбом стоит. Волна с гору. И на меня. А я даже пальцем пошевелить не могу от страха. В жизни такого не видал. Сижу и таращусь. Жду, что будет.
Еще четверо зашевелились на своих постелях и повернули головы к Томми.
— Все, думаю. Крышка. Кругом совсем почернело, волна уже до неба поднялась. А потом… — Томми перевел дух. Все взгляды в палате были прикованы к нему, — … потом пропала. Как не было. Такие вот дела, ребята. — Последние слова Томми почти прошептал.
Повисла тишина. Стало слышно, как ходят поршни в аппаратах искусственного дыхания. — Так и не знаю, было это или не было. Может, помстилось мне, и не выходил я ни в какое море….
Кто-то закашлялся, видно пытался заговорить, но дыхательная трубка не дала, остальные просто кивали. Томми с ногами вскарабкался на стул. С мокрой одежды натекла порядочная лужа и поползла к железным ножкам кроватей. По палате распространился запах водорослей, и глаза у больных тут же прояснились. Через миг в окно, не замечая стекла, влетели шесть оранжевых лучей и исчезли в головах у пациентов.
В наушнике раздался голос:
— Движение цунами замедляется, сэр. Давление внутри — 20 гектопаскалей. Скорость упала до сорока семи узлов. Волна достигнет берега на десять минут позже.
— Вас понял, — ответил Френч и повернулся к Томми: — Теперь куда?
Томми спрыгнул на пол, улыбнулся и показал пациентам большие пальцы.
На другой стороне коридора, в женской палате никого не оказалось. Аккуратно застеленные койки. Взбитые подушки.
Толстуха-медсестра вплыла следом за Френчем и Томми: узнать, чего надо этим «посторонним».
— А где больные? — начальственным тоном спросил командор.
— Ваши забрали, — с вызовом ответила медсестра. — Женщин первым делом вывели.
— А в мужских палатах еще кто-нибудь остался на этаже?
— Дальше по коридору. Мы их к эвакуации готовим. Посещения запрещены.
Френч кивнул Томми, и они пошли в следующую палату. Томми снова сел в центре и рассказал историю, но уже другую, более подходящую, по его мнению, для данной аудитории. И снова больные пришли в себя.
Френч, привалившись к дверному косяку, смотрел на старика, что лежал ближе всех к выходу. Губы больного дрожали, пальцы постукивали по одеялу. Старик не сводил с Томми огромных, черных как смоль глаз. На бледном лице они казались двумя чернильными кляксами. В глянцевых зрачках отражалась лампочка. Старик тряхнул головой, глаза его начали светлеть и стали голубыми. Оранжевый луч бесшумно прошел сквозь стекло и исчез во рту больного. Старик устало улыбнулся, кивнул и задремал.
— Сэр! Давление — 15 гектопаскалей, скорость — тридцать девять узлов. Волна достигнет берега примерно в двадцать три часа сорок семь минут.
— Их болезнь и создает волну, — отрешенно прошептал Френч. — Это духи.
— Повторите, сэр.
Командор стряхнул с себя оцепенение и оглянулся. Томми уже ушел. Френч кинулся в соседнюю палату. Томми важно сидел на стуле, для пущего эффекта размахивая руками и мокрым блокнотом. Теперь его голос звучал уже вполне уверенно.
— Не бойся, ласонька, тут мы как у Христа за пазухой. — Мисс Лэрейси повесила керосиновую лампу на гвоздь и улыбнулась уютному язычку пламени. Райне пришлось пригнуться, чтобы не задеть головой низкую балку. Мисс Лэрейси стояла, выпрямившись во весь свой крохотный рост, наклоняться ей было незачем. — Эти доски любую волну удержат. — Она ткнула пальцем в потолок подвала, успокаивая Райну. — Они толстые, как кирпичи, и все щели просмолены. Отец у меня корабелом был. Он и дом такой построил, чтоб сплавлять можно было при надобности. Сам его сюда пригнал. Дом у нас путешественник.
На стоптанном полу стоял синий рундук, окованный медью, вдоль стены тянулись полки со всевозможными соленьями и вареньями.
— Я уж лучше вертолета подожду. Наверху. А то еще пропустим…
— Ну-ка, подвинь его, — велела Райне мисс Лэрейси.
— Этот ящик?
— Его.
Райна поднатужилась и попыталась сдвинуть рундук с места. Старушка окинула пытливым взглядом потолочные балки. «Безопасность, — подумала она. — Каких только слов олухи не выдумают». Рундук отъехал сантиметров на пять.
— Здоров шкафец, ничего не скажешь. Я когда-то в этот подвал почем зря бегала, пока отец не запретил. Он-то сюда этот гроб и приволок, чтобы я до сундучка своего не добралась. А там у меня все. Все, что сердцу мило.
Райна уперлась ногами, крякнула и снова налегла на рундук. Между ним и стеной обнаружился полированный деревянный ящичек.
— Уф, чуть пупок не развязался! — пропыхтела она, с трудом разгибаясь.
— Вот он сундучок мой волшебный, — гордо сказала мисс Лэрейси. — Тоже отец сработал. Чистый палисандр. Это дерево самое лучшее. И гладкое, и прочное, и каждое колечко на нем видно. Так Урия говаривал. А сам он это от моего отца узнал. — Старушка наклонилась, любовно погладила полированную крышку и открыла сундучок.
Внутри лежала мужская одежда. Синий свитер, несколько пар брюк, серых и коричневых, и носовые платки. Все было аккуратно сложено. Мисс Лэрейси взяла один из платков с вышитыми краями.
— Сама вышивала. Для Урии. — Старушка подняла свое сокровище повыше, чтобы гостья могла его разглядеть.
— Вещица что надо, — сказала Райна. Она рассеянно сжимала и разжимала кулаки, переминалась с ноги на ногу и посматривала в потолок. — По-моему, это… Шумит, вроде…
— Рано еще полошиться. Сегодня костлявая не тебя караулит.
Старушка положила платок обратно и выудила синий свитер. Он пах шерстью, нафталином, которым когда-то мисс Лэрейси заботливо пересыпала все вещи, и хранил тепло давно погибшего хозяина. Мисс Лэрейси застыла, с головой погрузившись в сладкие воспоминания.
— Матушка Урии всю его одежку мне отдала, мы ведь с ним обручены были.
Шум над головами стал громче, стены слегка задрожали. Райна кинулась к лестнице, остановилась на полпути и протянула мисс Лэрейси руку.
Но старушке было не до того. Она снова понюхала синюю шерсть, закрыла глаза и затаила дыхание. От любви к Урии кружилась голова.
— Пора уже!
Мисс Лэрейси очнулась и удивленно открыла глаза. С сожалением выдохнула сладкий воздух, аккуратно сложила свитер и вернула его на прежнее место.
— Вертолет прилетел. — Райна поднялась на несколько ступенек и нетерпеливо замахала рукой. — Пошли скорей!
— Что ж тебе все неймется? — Мисс Лэрейси захлопнула сундучок и снова погладила крышку, стирая пыль.
