просто.

Брад шагал прямо к грузовику. Он непрерывно кашлял, видимо, что-то застряло в горле и ему никак не удавалось от этого избавиться. Наконец Брад подошел и оперся на капот.

— Эй! — позвал его Квейгмайер. — Друг!

Брад, не оставляя попыток откашляться, нагнулся к желтозубому.

— Ближе, — шепотом приказал Квейгмайер.

Брад сунул голову в окно, звуки пожара отступили.

Парень крепко сжимал губы, стараясь запереть кашель внутри. Дыхание со свистом вырывалось через ноздри.

— Да уж, вот тебе и городской воздух, — сказал желтозубый. — От него только рак легких можно подхватить.

Брад показал на горящее здание, стараясь объяснить свой кашель.

— А что будет, если тебя здесь увидят?

Брад пожал плечами.

— Они заберут тебя обратно. Запрут. Люди не должны так поступать с сумасшедшими. Сумасшедшие видят мир гораздо яснее, они видят цель, умеют сосредоточиться на главном, при этом внимательно относятся к деталям. К ним применяют насилие, а ведь они всего лишь посвящают себя служению своим принципам и верованиям — Квейгмайер сжал кулак с такой силой, что хрустнули косточки. — Не очень-то это честно.

Брад хотел разогнуться и стукнулся затылком о железную дверцу. Он вздрогнул от боли и нахмурился, а потом осторожно потер ушибленное место.

— Давай подвезу. — Человек с желтыми зубами показал на сиденье. — А ты мне за это поможешь. Сделаешь маленькое одолжение.

Он, разумеется, думал о подписи. Правда, чтобы все было законно, нужен свидетель, но это можно устроить и позже. За небольшое вознаграждение. А идиот уж точно не станет отрицать, что подписал документ. Он же честный. Тут Квейгмайер был совершенно спокоен. Вот с отцом идиота договориться было гораздо труднее. Так и не согласился продать землю. Совсем цену деньгам не знал. Он тоже был честным идиотом.

— Поехали? — спросил желтозубый. — Я тебя отвезу, куда захочешь. Покатаю.

Квейгмайер покрутил руками колесо, показывая, как ведет машину.

Брад рассмеялся и тут же прижал рукав ко рту, сдерживая кашель. Он сгорбился, но сумел кивнуть, потом протянул руку и взъерошил несколько оставшихся прядок на голове Квейгмайера.

— Тогда залезай скорей, — недовольно велел желтозубый, укладывая волосы на место.

— Обратно никак. — Брад повернулся к горящему зданию.

Квейгмайер тоже посмотрел на бушующее пламя, его радость слегка омрачало раздражение на придурка.

— Тут, наверное, был сущий ад. — Он оскалился.

Брад изумленно взглянул на Квейгмайера.

— Да, — кивнул он. — Да, ад. Но можно уйти.

Человек с желтыми зубами захохотал. В перерывах между всхлипами он выдавил:

— Ад… но… можно… уйти. — Квейгмайер взревел еще громче и замолотил по рулю кулаками.

Брад улыбнулся, хотя глаза его выдавали беспокойство.

— Да.

Он нервно оглянулся на сгоревшую больницу, подумал секунду и захихикал. Усталые мышцы лица расслабились, и вскоре Брад уже хохотал вместе с желтозубым.

Квейгмайеру никогда не нравилось смеяться вместе. Главное удовольствие — смеяться над людьми, а не с ними. И почему это никто не понимает истинного смысла сарказма? Человек с желтыми зубами сразу помрачнел.

— Лезь в машину, дурак! — потребовал он, окончательно разозлившись. — ЛЕЗЬ!

Брад перестал смеяться. Квейгмайер тут же осознал свою ошибку и тихонько выругался. Надо было держать себя в руках.

Брад задрожал, скривился и обиженно оттопырил нижнюю губу.

— Плохо, — сказал он, пятясь.

Взвизгнули тормоза. Едва не задев Брада, мимо пролетела машина. Квейгмайер выдавил улыбку и сказал сквозь зубы:

— Прости, дружище. Правда, залезай. — Он игриво похлопал по переднему сиденью. — Тут здорово.

Брад покраснел и сердито ткнул пальцем в водителя. Столько всего непонятного произошло за ночь. Хватит на сегодня.

— Не нравится! — выкрикнул он и пошел прочь.

Квейгмайер продолжал улыбаться. Разве можно устоять перед такой улыбкой? В машину заглядывали любопытные прохожие. Он махал им рукой, показывал язык с приклеенным к нему черным леденцом, посылал воздушные поцелуи.

— Мой народ, — шептал желтозубый. Он-то знал, как важно сохранять с людьми хорошие отношения.

— Четвертака не найдется, а, мистер? — спросил мальчик.

Он прицепился к тощему старикашке. Пожилых развести легче всего. Они еле ползут и упираются недолго. Но этот ничего вокруг не замечал. Сколько Щен ни вставал у него на пути, старик не реагировал.

Наконец парнишка сдался:

— Ты что, слепой, что ли?

Старик тупо поглядел на Щена и отвернулся. Опять эти пустые зенки. Чего зря таращиться? Лучше бы помог.

Мальчику нравилось попрошайничать, брать у людей деньги просто так. Самое лучшее в мире занятие.

Карманы все еще трещали по швам от денег Брада, но так ведь будет не всегда. Значит, расслабляться нельзя. Щен даже подумывал, не завести ли счет в банке, но ведь повяжут. Этим надутым индюкам в галстуках вынь да положь всякую ерунду вроде паспорта. А уж вопросов сколько зададут! Других-то развлечений у индюков нету. И чего они вечно суют нос в чужие дела? Сначала выжмут из тебя всю подноготную, а уж потом, может быть, сделают одолжение — примут твои же деньги. Щен не раз видел этих пузанов через огромные витрины. Сидят за столами и перекладывают туда-сюда бумажки. Что за глупость? Вообще мозгов ни на грамм.

Щен кинулся к женщине в дорогом лиловом платье и плаще. Даже руку протянул. Ноль внимания. Тогда он плюнул и почти попал ей на каблук. Туфельки, между прочим, у нее были дорогущие.

Щен только сейчас понял, как он устал и зол на весь свет. Понял, когда плюнул вслед дамочке. Вообще-то он редко так себя вел. Просто терпение кончилось. Мальчик вглядывался в лица людей, подмечая их слабости, и тихонько ругал прохожих себе под нос. Он остановился и попробовал отвлечься. Подумал о деньгах Брада и о предстоящей ночи. Стало немножко легче. Сегодня он заснет в чистом, приятном месте. На Восточной Слеттери есть несколько дешевых гостиниц, там убираются каждый день и вопросов не задают. Щен улыбнулся, сделал глубокий вдох и вернулся к своему занятию. Надо думать только о деле. О халявных монетах. Иначе ничего не выйдет.

Брад стоял на другой стороне улицы. Вид у него был такой, будто он только что вылез из дымохода.