— В «Подкове». Всего час назад. А потом они поломали все столы и оси у колес и расстреляли из «томми» все игровые автоматы.

— Что?!!

— Да, сэр. Они искрошили из автоматов более тридцати ваших машин. Стрельба была — чистый ад! Весь пол этого несчастного заведения усыпан монетами. Хоть в ведра собирай.

— Они работали на Беккера?

— Да, сэр. Он был там, как я вам уже сказал. Но боссом был какой-то здоровенный, очень крутой с виду незнакомый парень. Он тоже все громил. Он-то и застрелил Гарнета. Мне сказали, что еще не видели, чтобы у человека так быстро двигались руки. Он вынул пушку и убил бедного мальчика меньше чем за полсекунды. И прямиком опломбировал ему тикалку, что в груди. Гарнет отошел в мир иной, даже не успев свалиться на пол.

Ковбой! Ковбой вернулся!

К тому времени, когда он добрался до «Подковы», там уже толпились репортеры и фотографы. Они сразу же окружили Оуни, который всегда славился своим колоритным языком; газеты с превеликим удовольствием публиковали его англицизмы. Было даже несколько парней из Литл-Рока.

Но Оуни был совершенно не в настроении для тонких замечаний. Он отмахнулся от журналистов и подозвал к себе Грамли.

— Отбери у них пленки. Мы не хотим, чтобы об этом деле стало широко известно, раньше чем мы сами в нем разберемся. И отправь всех по домам. И еще скажи им, чтобы не пытались сочинять истории, пока мы не растолкуем им, что и как было на самом деле.

— Хорошо, сэр, — ответил Грамли. — Но им уже выдали пресс-релиз.

Он передал Оуни лист бумаги. Там было напечатано следующее:

Хот-Спрингс, 3 августа 1946 г.

Офицеры управления окружного прокурора Гарленда сегодня совершили рейд и закрыли игорный дом в западной части Хот-Спрингса, уничтожив при этом 35 автоматов и большое количество запрещенного законом оборудования для азартных игр.

Во время рейда в незаконном казино «Подкова», 2345, Уошито-авеню, было также конфисковано около 32 000 долларов, незаконно полученных в качестве дохода от азартных игр.

«Это является первой из наших инициатив, направленных на избавление Хот-Спрингса от незаконных притонов для азартных игр, — заявил окружной прокурор Фред К. Беккер, лично руководивший рейдом. — Мы хотим ясно дать понять гангстерам и акулам игорного бизнеса, что время их вольготной жизни в Хот- Спрингсе закончилось. Законы будут исполняться, и мы будем бороться за их исполнение до тех пор, пока азартные игры и связанная с ними коррупция не будут полностью изгнаны из нашего города».

Операции, направленные против незаконной деятельности...

Оуни выпустил лист из рук и усмехнулся: очень может быть, что тридцатифутовую неоновую надпись на крыше «Подковы», гласившую: «30 АВТОМАТОВ. РАСПЛАТА МГНОВЕННО!», стоило считать его ответом.

— Кем, черт его побери, он себя считает? — спросил Оуни у Грамли.

Но у того не нашлось никакого ответа.

— Где мой адвокат? — тут же воскликнул Оуни, обращаясь на сей раз в пространство.

Почти сразу же перед ним оказался Ф. Гарри Херст.

— Это хоть в какой-то степени законно? — набросился на него Оуни. — Я имею в виду, как они могли просто высадить двери и начать все крушить?

— Знаете, Оуни, похоже, что так. Беккер все организовал очень тонко. Поскольку гора Хот-Спрингс является правительственной собственностью, любые незаконные действия в пределах округа, в который она входит, могут считаться все равно что под судебным запретом. Так что любой федеральный судья может выдать постановление, и оно вовсе не обязательно должно исполняться именно федеральными чиновниками. Вместо них могут действовать и местные власти. У Беккера в кармане федеральный судья из Малверна. Вот тут-то и лежит ваша проблема.

— Проклятье! — воскликнул Оуни. Он сразу же понял, что устранение федерального судьи будет не слишком хорошей идеей, равно как и устранение окружного прокурора. — Вы можете добраться до него?

— Ему восемьдесят два года, и он почти слепой. Вряд ли его привлекают деньги, шлюхи или наркотики. Может быть, помогло бы, если бы кто-нибудь на цыпочках подкрался к нему сзади и крикнул: «Бу-у-у!»

— Дерьмо, — буркнул Оуни.

— Это чертовски хитрый ход, — продолжал Херст. — Я не вижу для вас возможности подать судебный иск против федерального правительства, а ведь благодаря этой технической тонкости Беккер в данный момент выступает в качестве офицера федеральных правоохранительных органов. И поэтому находится под защитой правительства Соединенных Штатов, даже если правительство Соединенных Штатов понятия не имеет, кто он такой.

— Ладно, в таком случае разузнайте все, что сможете. Я должен знать, что, черт возьми, происходит. И чем скорее, тем лучше.

Оуни направился внутрь, где его поджидал Джек Макгаффери, менеджер «Подковы».

— Мистер Мэддокс, мы просто не могли ничего поделать. Они ворвались так быстро. Бедняга Гарнет, мальчонка никогда и мухи не обидел, а они его пристрелили, словно японца в окопе.

Но Оуни интересовала не столько судьба бедняжки Гарнета, сколько судьба «Подковы». Он увидел картину разрушения, превосходно проделанного опытными руками. Колеса рулетки и игорные столы можно было заменить достаточно быстро, хотя рулетки представляли собой тонкие механизмы и каждое колесо требовало индивидуальной настройки. Вот с автоматами дело было куда хуже.

Обычно автоматы просто отвозили на полицейский склад, держали там несколько недель, а потом преспокойно возвращали на место. У некоторых из них на задней стороне имелось множество наклеек с одинаковыми надписями: «Подлежит уничтожению».

Но на сей раз кто-то прошелся вдоль каждой шеренги автоматов и всадил в каждый по три или четыре пули из «томми». Тяжелые пули разнесли в куски внутренности механических бандитов и безвозвратно отправили их в небытие. «Уолтинги» походили на мертвых солдат в морге: их блестящие передние панели были разбиты вдребезги, стекла украшены дырами, от которых разбегались в разные стороны многочисленные трещины, массивные тела зияли рваными отверстиями; по полу рассыпались монеты, которые игорные автоматы до этого несчастья исправно собирали в своих утробах. Прикрепленные прежде к барабанам карты с нарисованными лимонами, вишнями и бананами были разбросаны по полу вперемешку с пружинами, колесиками и рычагами. Эти добрые старые «Уолтинг рол-а-топы», изготовленные еще до войны, пользующиеся хорошим уходом, со сверкающими боками, были даже выгоднее, чем некоторые новые модели. И все же «рол-а-топы» являлись всего лишь пролетариями игорной вселенной. Что куда хуже, под погром попали и приносившие самый большой доход «Скачки» — блестяще спроектированная, погруженная в ящик из красного дерева модель ипподрома, на которой под стеклом соревновались между собой крошечные силуэты лошадей, скакавшие каждая по своей собственной дорожке-щели. Благодаря гению изобретателя непрерывно менявшиеся ставки тотализатора рисовались на специальном табло, а лошадки скакали каждый раз по-разному, и угадать результат здесь было еще труднее, чем на настоящем ипподроме. Стекло было разбито, изящный деревянный ящик сломан, жестяные лошадки смяты, а сам аппарат лежал на боку, полностью лишенный таившегося в нем волшебства.

Оуни печально покачал головой.

— Мы не пускали сюда людей, — сказал Джек. — Все монеты на месте. Их парни не подбирали монет, это точно.

— Но они забрали тридцать пять тысяч долларов?

— Сэр, скорее сорок три восемьсот, и к тому же все ставки.

— Дерьмо, — в который уже раз произнес Оуни. — И все записи.

— Да, сэр. Но в этих бумагах было не так уж много. Конечно, нет. Оуни вовсе не был глупцом и не стал бы держать важные документы в казино.