только проникнуться духом единства с нашими предшественниками, но и добиться его в своей экспедиции.
В любом правиле существуют исключения, и Эверест мог быть одним из таких исключений. Мы считали, что в определенных благоприятных условиях могло оказаться возможным и даже необходимым, чтобы последний короткий участок пути к вершине был бы преодолен одним восходителем. Такой точки зрения, по всей видимости, придерживались и прежние экспедиции. Так, например, Нортон в 1924 г. и Смайт в 1933 г. продолжали в одиночестве восхождение после того, как их партнеры в связке оказывались не в состоянии идти дальше. Возможность первовосхождения на вершину Эвереста является случаем настолько особым, уникальным, что нарушение приведенного мною золотого правила может быть вполне оправдано. Однако это ни в коей мере не исключает коллективных усилий, необходимых для успеха мероприятия в целом.
Вскоре после нашего возвращения с Эвереста некоторым из нас пришлось беседовать с группой студентов. Один из них обратился ко мне с вопросом: «В чем смысл восхождения на Эверест? Вы были материально заинтересованы или это просто своего рода сумасшествие?» Многих, возможно, интересует, почему мы и наши предшественники стремились взойти на Эверест, и будет, пожалуй, лучше всего попытаться ответить на этот вопрос в самом начале повествования.
Для тех, кто ищет во всем материальную заинтересованность, ответ будет неудовлетворительным, так как в действительности мы не искали и не ожидали ее. Гималаи – широкое поле для исследовательской работы, однако для тех, кто стремится к исследованию «белых пятен» на карте или к научным открытиям, есть много районов столь же интересных и менее изученных, чем горная группа Эвереста. При многочисленных попытках штурма вершины эта территория была изучена сравнительно хорошо. Экспедиции на Эверест стремились не только взойти на него, но ставили перед собой и другие цели, однако эти цели всегда были второстепенными по сравнению с основной задачей – покорением вершины. Более того, опыт прошлого говорит, что наука и альпинизм сочетаются с трудом; я, во всяком случае, считал, что мы должны целиком сосредоточиться на основной цели – восхождении.
Ответом на вопрос студента не может служить также просто страсть к лазанью по горам. Конечно, для всех нас альпинизм как спорт является или должен являться источником удовольствия; мы совершаем восхождения потому, что это нам нравится. Но я сомневаюсь в том, чтобы кто-либо из нас начал в 1953 г. восхождение на Эверест, рассчитывая получить такое же удовольствие от него, как и в горах ближе к родине. Альпинистская техника, приобретенная в более доступных горах, может не найти себе применения в Гималаях из-за отсутствия трудных объектов восхождения. Большинство из нас уже бывало в Гималаях, и нам было известно, что чисто технические сложности восхождения там значительно проще и встречаются реже, чем, например, в Альпах, а возможности применения высокой техники более ограничены.
Однако в любой области человеческой деятельности решение задачи, которую долго не могли решить другие, обладающие мастерством и настойчивостью, имеет непреодолимую притягательную силу. Это и имел в виду Меллори в своем, на первый взгляд, наивном ответе на тот же самый вопрос: «Потому что он (Эверест) существует!» Меллори и его спутник Ирвин в 1924 г. во время третьей экспедиции пропали без вести при восхождении в верхней части Северо-Восточного гребня Эвереста. С тех пор многие безуспешно пытались достичь вершины, и их пример призывал нас в свою очередь попробовать свои силы там, где они потерпели неудачу. Несмотря на многочисленные повторные попытки восхождения, Эверест все еще оставался непобежденным, и этого было, конечно, достаточно, чтобы сдерживать в нас безрассудный оптимизм. Однако нас так же, как в свое время и наших предшественников, ободряло наличие у нас большого накопленного опыта. Возможность проникнуть в неизведанное, сознание того, что Эверест – высшая точка земного шара, вели нас вперед. Стоящая перед нами задача не допускала никаких унижающих сравнений; это был вопрос слишком близко затрагивающий интересы всего коллектива и каждого из его участников в отдельности. Вызов был брошен, и не принять его было невозможно.
Глава II
ПРОБЛЕМА
В чем заключается проблема покорения Эвереста? Каким оружием были отбиты многочисленные атаки стольких решительных людей? Прошлой осенью, когда мы готовились к нашему предприятию, его характер был уже в значительной мере ясен: по существу в какой-то степени задача была почти решена, оставались непройденными последние триста метров. Только романтик мог бы считать, что на эту последнюю часть крепости наложено заклятие, что на высоте около 8500 м проходит непреодолимый барьер, за который не могли проникнуть даже такие полные решимости альпинисты, как Нортон, Смайт, Уин Харрис и Уэджер, Ламбер и Тенсинг. Могло показаться, что задача заключается именно в разрушении этого заклятия, в преодолении этого невидимого препятствия, какой-то точки в пространстве, сравнимой с звуковым барьером. Возможно, что эта точка зрения в физиологическом смысле до некоторой степени оправдана. Однако думать так, значило бы прийти к совершенно неверным представлениям, так же как неправильно было бы считать, что после удачного восхождения в 1953 г. будущие восходители не встретят уже на своем пути к вершине никаких новых трудностей. Некоторые поднимались и до нас с разных сторон вершины Эвереста примерно до указанной высоты, но на их пути не было никаких физических препятствий, недоступных для их мастерства. Путь был проходим. Выражаясь на альпинистском жаргоне, «идти было можно». Некоторые из этих выдающихся альпинистов утверждали, что они не смогли продолжать восхождения лишь из-за недостатка времени. Я вернусь к этому вопросу позднее; сейчас достаточно указать, что они были побеждены нарастающим действием высоты, влияние которой сказывалось на них и на их вспомогательных группах, начиная со значительно более ранних этапов восхождения.
Тем, кто решил испытать свои силы на высочайших вершинах, придется встретиться с тремя грозными факторами. Это – явления, связанные с высотой, метеорологические условия и технические трудности восхождения. Рассмотрим сначала влияние высоты.
На верхних участках Эвереста, так же как и на других высочайших вершинах, разреженность воздуха сильно затрудняет движение даже при легком маршруте. Недостаток кислорода сказывается также и на умственной деятельности человека. Выше определенной границы становится невозможной сама жизнь. С другой стороны, в настоящее время уже полностью доказано, что влияние высоты на организм может быть, во всяком случае, уменьшено тщательным соблюдением режима; организм постепенно приспосабливается в течение определенного времени ко все возрастающей высоте, то есть акклиматизируется. Конечно, индивидуальные способности к работе на высотах различны у разных людей. Однако можно утверждать, что тот, кто лучше других приспособлен для восхождения на большие высоты, может, постепенно акклиматизируясь, достичь, по меньшей мере, 6400 м и оставаться на этой высоте без серьезного вреда для себя, во всяком случае достаточное время для того, чтобы попытаться достичь еще большей высоты (если только последняя не слишком велика).
Серьезные недомогания начинаются выше этой высоты, что и служит одной из главных причин, почему действительно высокие горы, достигающие 8000 м и более, принадлежат качественно к другой категории трудности, нежели любые более низкие вершины. На этих высотах постепенная акклиматизация уже теряет свое значение, так как мышцы быстро ослабевают, и сопротивляемость альпиниста низкой температуре, ветру и непогоде резко снижается. Он обычно теряет ощущение голода и жажды и лишается необходимого для отдыха нормального сна. В действительности, начиная с высоты 6400 м, альпинисту необходимо увеличивать скорость своего движения вверх, применять тактику «рывка». Однако на это он уже неспособен, наоборот, ему становится все труднее и труднее бороться с высотой, его продвижение становится мучительно медленным, умственные усилия так же, как физические неизмеримо затрудняются.
