В ее голове пронеслись слова Джека.
Тогда она под действием внутреннего порыва схватила его за руку:
– Тебе нужно идти?
Он замер:
– Ты просишь меня остаться?
– Думаю, да.
Лиззи задержала дыхание. Она не могла поверить, что делала это.
Ее охватило смущение, когда она вспомнила о недавних изменениях в своем теле. У нее всегда была полная грудь, но сейчас она стала еще больше и тяжелее. Низ живота стал выдаваться еще заметнее.
Внезапно Джек поставил кружки на туалетный столик и присел на край кровати. Сердце Лиззи подпрыгнуло, когда под его тяжестью просел матрац. Она почувствовала исходящий от него запах мыла, увидела, как его зеленые глаза затуманились от желания.
Он сглотнул, и ей показалось, что воздух в комнате наэлектризовался.
Внутри у Лиззи все затрепетало. После того как она недавно отвергла Джека, она не смогла бы его винить, если бы он сейчас встал и ушел.
– Если я останусь, то займусь с тобой любовью, Лиззи.
От переполнявших ее эмоций у нее сдавило горло, и она смогла только кивнуть.
Его взгляд перестал быть настороженным, глаза заблестели, как раньше. Он не побрился, и Лиззи провела кончиками пальцев по его подбородку, покрытому щетиной.
– Ты такой красивый и колючий, – улыбнулась она.
Он поймал ее руку и коснулся губами ее кожи:
– А ты такая красивая и шелковистая. – Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. -И такая мягкая. Мне так нравится твой вкус.
– И какой у меня вкус?
– Восхитительный. Вкус лунного света.
– А у тебя вкус солнечного света. Тоже великолепный.
Джек улыбнулся:
– Мы с тобой как ночь и день.
Он крепко прижал ее к себе и снова поцеловал. Его руки заскользили по ее рукам, плечам, спине, а губы пробуждали давно забытые удовольствия. Сердце Лиззи наполнилось радостью. К ней слишком долго никто не прикасался.
Он в считанные секунды снял с нее блузку, и она закрыла глаза, когда его губы прижались к впадинке у основания ее шеи. Затем он расстегнул ей бюстгальтер, и ее глаза снова открылись.
– Моя грудь изменилась из-за ребенка, – пояснила она. – Надеюсь, ты не возражаешь.
В ответ на это Джек осторожно взял ее грудь в свои ладони.
– Ты прекрасна, Лиззи. Само совершенство. Но я не хочу сделать тебе больно.
– Ты не сделаешь мне больно. Со мной все в порядке и с ребенком тоже.
Тогда он снова ее поцеловал, и захлестнувшая ее волна желания унесла прочь остатки сомнений.
Она нуждалась в этом. Каждый его поцелуй, каждое прикосновение были необходимы ей как воздух.
Проснувшись рано утром, Джек наблюдал за тем, как мягкий свет восходящего солнца просачивается в комнату через занавески и отражается в темных волосах Лиззи, рассыпавшихся по подушке. Она была так прекрасна во сне, что он не мог отвести от нее глаз.
Не в силах удержаться, он нежно поцеловал ее в губы. Лиззи открыла глаза и улыбнулась.
– Привет, – мягко произнесла она.
– И тебе привет.
Она зевнула, потянулась и снова улыбнулась:
– Прошлая ночь была замечательной, правда?
– Да, – согласился Джек, целуя ее в обнаженное плечо. – У тебя и ребенка все в порядке?
Он должен был задать этот вопрос. Он чувствовал себя ответственным за них.
– У нас все замечательно, Джек. Спасибо.
Не переставая улыбаться, она погладила ладонью свой живот, в котором росло маленькое чудо.
– Я видела его во сне.
– Ребенка?
– Да. Я словно заглянула внутрь себя. Она свернулась там, подобно маленькому листику папоротника. У нее темные глаза и крошечные пальчики на ручках и ножках, прямо как на картинках в медицинских книгах.
– Ничего себе.
– Это меня так обнадежило.
– Значит, сон был хороший.
– Самый лучший.
– Ты уже точно знаешь, что у тебя будет девочка?
Губы, которые он целовал ночью, слегка надулись.
– В действительности я еще не знаю пол ребенка, но в моем сне это определенно была девочка, и я так довольна. Разговаривая с ней, я называла ее Маделин, и теперь я абсолютно уверена, что у меня будет девочка.
– Я могу представить тебя с дочкой.
– Я тоже. – Лиззи улыбнулась. – Это было бы правильно. У меня не было братьев, только сестры. Думаю, с девочкой мне будет гораздо проще.
К своему ужасу, Джек обнаружил, что жалеет о том, что Маделин не была и никогда не будет его дочерью. Он тут же отмахнулся от этой мысли.
– Маделин красивое имя.
– Очень женственное, правда?
– Полагаю, да. – Снова почувствовав себя лишним, он решил все обратить в шутку. – Но я думал, что ты рассматриваешь только такие имена, как Клеопатра или Бодичея.
– Зачем мне называть мою бедную малышку… – Лиззи пристально посмотрела на него и рассмеялась. – Ах да, конечно. Я должна последовать примеру своей матери и назвать дочь в честь сильной женщины.
– Итальянцы очень уважают семейные традиции, не так ли?
Она легонько толкнула его в плечо:
– Я наполовину австралийка, забыл?
Джек провел рукой по шелковистой коже ее бедра.
– Мне интересно, какая твоя половина австралийская, а какая итальянская.
Лиззи рассмеялась, и он накрыл ее губы своими.
– Готов поспорить, губы у тебя итальянские.
Она тихо застонала:
– Не надо, Джек. Пожалуйста, не соблазняй меня сейчас.
– Почему?
– Я не могу провести все утро в постели.
– Разумеется, можешь.
– Не могу. Сегодня мне нужно сделать целую кучу работы. Я не могу за один день положить конец хорошим привычкам, которые вырабатывала в течение всей жизни.
– Почему нет?
Джек принялся покрывать поцелуями ее лицо и грудь.
– Потому что…
Он легонько прикусил ее сосок, и она, томно вздохнув, пробормотала:
– Ты прав. Почему нет?
