Его отец все разрушил. В который уже раз… Он бросил измученный взгляд на Симону, и она одарила его робкой улыбкой.

— Значит, вот что собой представляет при близком знакомстве магнат, владеющий таким количеством прибыльных разработок. Наверное, он так хорошо разбирается в горном деле, что…

Райан закатил глаза.

— О, да, мой отец заработал на этом и имя, и состояние. Однако он никогда не был ни шахтером, ни горным инженером. Просто Джордан знает, как получать прибыль от подобных предприятий.

Она удивленно подняла брови.

— Теперь ты понимаешь, почему я не хочу иметь ничего общего с ним?

Девушка взяла со стола тарелки и поставила их в раковину, словно желая прибраться на кухне.

— Оставь их.

— Да все в порядке, — она включила горячую воду. — Должна сказать, что твой отец все же обладает определенным обаянием.

— Я сказал, оставь их! — рявкнул Райан, схватив ее за руку.

Симона застыла на месте.

Райан со вздохом уронил руку. Все пошло вкривь и вкось. Это история всей его жизни. Раз за разом — стоило ему начать что-то по-настоящему важное, как появлялся его отец, и начинание можно было смело выкидывать на свалку загубленных надежд.

Он непроизвольно сжал кулаки.

— Наверное, мне лучше уйти, — произнесла Симона, украдкой взглянув на Райана и направившись к столику за сумочкой.

Он вздохнул, чувствуя пустоту в душе.

— Не нужно уходить, — Райан подошел к ней и улыбнулся. — Не уходи.

Она грустно пожала плечами, и мужчина понял, что очарование вечера пропало.

Симона ощутила облегчение, когда они ехали по темным улицам Сиднея и Райан постепенно становился самим собой. Он увлек ее болтовней о комедии, которую смотрел на прошлой неделе, и к тому времени, как они добрались до ее дома, оба уже смеялись.

— Вот и мой дом, — произнесла Симона, указывая на высотное здание. — Парковка напротив.

Она подумала, стоит ли ей пригласить Райана на чашку кофе. Не воспримет ли он это как намек? Поцелуй, конечно, был потрясающим, но было бы не слишком мудро заходить дальше. Ведь правда?

— Спасибо большое, — произнесла она. — Я очень рада, что мы смогли все обговорить. И еда была просто чудесной.

— Всегда пожалуйста.

Интересно, это прощание? Симона поинтересовалась про себя, увидит ли она когда-нибудь Райана снова.

— Как насчет чашечки кофе? — Господи, эти слова вырвались у нее совершенно неожиданно. — Правда, обычно я на ночь пью горячий шоколад, — неловко добавила девушка.

— Ты меня искушаешь, — с улыбкой отозвался он. — По-моему, я не пробовал горячего шоколада с тех пор, как закончил школу.

— Отлично.

Ее квартира была куда больше, чем у Райана, к тому же все в ней блестело. Направившись прямо на кухню, Симона наполнила кастрюльку молоком и поставила на плиту.

— Садись, а я пока здесь… Уверен, что не хочешь кофе?

— Меня вполне устраивает шоколад.

Райан осмотрелся.

— У тебя очень мило.

— Спасибо. Думаю, ты ожидал чего-то более традиционного.

— Да нет. А с чего вдруг?

Он смотрел на нее, не понимая намека.

Симона чуть не подпрыгнула от восторга. Если ей еще были нужны доказательства того, что Райан не читал ее дневник, то сейчас она их получила. Ведь там она в подробностях расписала даже свои детские фантазии — дом с четырьмя спальнями, окруженный садом, и непременно с огромным, раскидистым деревом, на которое можно лазить…

Симона поспешила отвернуться и заняться выбором кружек.

— Знаешь, какая-то часть меня всегда мечтала об очень уютном сельском домике посреди сада, — произнесла она через плечо. — Наверное, из-за постоянного чувства неуверенности в завтрашнем дне.

— Даже не знаю. Звучит очень…

— Просто? — Девушка развернулась, прижав к груди свои любимые кружки, на которых были нарисованы порхающие голубовато-зеленые стрекозы.

— Я думал о другом. Между прочим, я тебя понимаю. Ребенком я очень завидовал детям, которые жили в пригороде. У меня был гигантский особняк, а я мечтал о крошечном домике с двориком для барбекю, баскетбольной площадкой и бельевыми веревками…

— И чтобы играть на улице с соседскими детьми… — с улыбкой добавила Симона.

— Ты уловила примерную картину, — Райан улыбался так тепло, что она поспешно отвернулась и начала разливать шоколад по кружкам.

— Твой телефон мигает. Наверное, сообщение на автоответчике, — заметил Райан.

Телефон стоял на столе, и Симона искоса глянула на него, размешивая шоколад. Наверное, звонили Белл или Клер, которым не терпелось узнать, как она разделалась с неприятностями.

— Извини, — произнесла она и быстро нажала кнопку воспроизведения. Но оказалось, что это экономка ее дедушки.

— Симона, это Конни Прайс. Я подумала, что следует предупредить тебя кое о чем. Я пыталась уговорить Джонатана связаться с тобой, но он категорически отказывается. Мне очень жаль. Скоро Рождество, и мне показалось, тебе следует знать, как обстоят дела.

Сообщение Конни было очередным ударом под дых. Симона бросила трубку и опустилась на стул. Если дедушка отказывается даже поговорить с ней, как же сделать это ужасное признание и получить его прощение?

— Надеюсь, там не плохие новости?

Хуже некуда.

Симона подняла голову. Райан наблюдал за ней, и в его темных глазах было такое сочувствие, что у нее дрогнуло сердце.

— Сообщение о моем дедушке, — произнесла она, вытерев невольно набежавшую слезу. — Он здоров, с ним все в порядке. Просто я уже очень давно ничего о нем не слышала.

— Он живет в Сиднее?

— Нет, в поместье, где разводят овец. В Маррейвинни, — она положила в раковину чайные ложки, которыми перемешивала шоколад. — Я жила там в детстве. Это было счастливое время.

Его глаза излучали такой интерес и такое живое участие, что Симона не удержалась и решила рассказать ему чуть больше.

— Мой отец был солдатом во Вьетнаме. Он погиб еще до того, как я родилась, поэтому мама отвезла меня к дедушке. Первые годы я провела в безмятежной радости, целыми днями играя с деревенскими ребятами. Училась ездить верхом. — Она вручила Райану кружку с дымящимся напитком. — Помню, там было очень много ягнят, которых я кормила молоком из бутылочек. Дедушка часто возил меня на рыбалку в лодке, а потом мы жарили рыбу на костре…

— Тебе повезло.

Только вот везение продлилось недолго.