его историю болезни. – Мне сказали, что тебе требуется новое сердце.

– Тебя это не должно бы удивлять. – Ничуть не удивлена.

iОн чувствовал, как она изучает его взглядом. Только этого ему и не хватало: опять кто-то оценивает его, опять кто-то выносит ему приговор, руководствуясь какими-то своими личными соображениями.

– Послушай, Мэд, полагаю, ты тоже согласишься, что мной должен заниматься другой доктор.

– Согласна. Но, к сожалению, Алленфорд хочет, чтобы у тебя были самые лучшие врачи.

– Я тоже этого хочу, но...

– Тогда, считай, тебе повезло, что тобой занимаюсь именно я. Ведь я как раз из числа лучших. – Лицо ее засветилось. – Но если ты не хочешь, чтобы тебя лечила именно я, думаю, мне удастся устроить так, чтобы тебя передали кому-нибудь другому.

Он сразу впал в раздражительность.

– Хочешь избавиться от такого пациента, как я?

– Немного сильно сказано, но недалеко от истины.

– Ну а я вот хочу именно такого врача, как ты, – резко сказал он, в ту же секунду пожалев о тоне, каким произнес эту фразу. Но ему хотелось как-нибудь встряхнуть эту женщину, ту самую, которую он, казалось бы, так хорошо знал, но узнать сейчас был не в состоянии.

Она изучала записи в его истории болезни.

– Повезло мне.

Резкий тон ее слов как-то не вязался с внешностью безупречно красивой женщины. Он не смог удержаться и хохотнул.

– Насколько могу судить, маленькая Мэд подросла. Она посмотрела на него взглядом, не сулившим ничего хорошего.

– Это происходит со всеми девушками, окончившими медицинский колледж. – Она перевела взгляд с Энджела на листки, лежавшие у нее на коленях. – А ты, судя по всему, совсем не переменился, Энджел.

– Ну не совсем так. Теперь мне приходится бриться каждый день.

На ее лице не промелькнуло и тени улыбки.

– Анализы крови вполне хорошие. Несмотря на то, что ты явно злоупотреблял алкоголем, все жизненно важные органы функционируют совсем неплохо. Что ж, теперь придется ждать. Будем надеяться, что мы сумеем найти для тебя подходящего донора. Как тебе уже, наверное, сказали, менее чем в одном проценте всех случаев насильственной смерти мы имеем подходящих доноров. Особенно редки случаи смерти от дисфункции мозга.

– Ждать, говоришь... – повторил он, чувствуя нарастающий гнев. Он мысленно повторял себе, что она кардиолог и его жизнь в ее руках. Однако с раздражением своим ничего не мог поделать. Она была последним на земле человеком, заинтересованным в том, чтобы все у него было хорошо. А заискивать сейчас перед ней казалось Энджелу унизительным. Все казалось ему таким бессмысленным...

– Если твое здоровье значительно улучшится, то ты сможешь жить и за пределами больницы. Сейчас же твое состояние слишком серьезно.

Он не мог поверить своим ушам. Сидя возле постели, она разговаривала с ним таким тоном, словно он был мальчиком, а когда смотрела на него, во взгляде появлялось такое выражение, словно перед ней было какое-то насекомое. Она казалась врачом с головы до пят: строгая, деловая, собранная. Она вела себя так, словно они никогда не были знакомы, словно она никогда не любила его. Он понимал, что глупо на нее за это сердиться, однако Энджел и прежде не отличался особой рассудительностью. Уж какой есть...

– Нет.

Ответ удивил ее. Она подняла голову, внимательно посмотрела на него.

– Нет? В каком смысле – нет?

– В том смысле, доктор Хиллиард, что я вовсе не намерен тут лежать как бревно и покорно дожидаться, как вы сказали, появления подходящего донора.

Она медленно отложила бумаги.

– Энджел...

– Пожалуйста, обращайся ко мне «мистер Демарко». Ты понятия не имеешь о том, какой я. А я не намерен сидеть и ждать, когда наконец какого-нибудь бедолагу переедет машина. Ведь именно об этом идет речь: нужно подождать, когда кто-то умрет, и таким образом у меня появится шанс выжить.

Она ответила не сразу.

– В общем, да. Именно об этом идет речь, Энджел. Донорские органы мы можем взять только у покойника, который будет признан таковым в результате медицинского освидетельствования.

При этих словах его передернуло. Какой-то бедняга лежит на столе в морге, а патологоанатомы сгрудились над ним и жадно выковыривают из него внутренние органы.. Наконец Мадлен пожала плечами и произнесла:

– Не хочешь подвергаться трансплантации – умирай.

Ее слова шокировали Энджела. Сначала он рассердился, а затем его охватил такой страх, что даже во рту появился отвратительный привкус.

– Благодарю за сочувствие, доктор Хиллиард.