– Это еще зачем?
– Хочу поиграть с тобой в жмурки. Она засмеялась:
– Значит, эта стриптизерша из Флориды сказала правду?
– Слушайте, доктор, выбросьте эти дурные мысли из головы! Я приготовил настоящий сюрприз!
– Надеюсь, без применения наручников или собачьего поводка?
Энджел подошел ближе.
– Обернись-ка.
Мадлен медленно повернулась. Энджел стоял так близко, что она почувствовала на шее его горячее дыхание.
– Теперь закрой глаза.
Она подчинилась его просьбе. Энджел завязал Мадлен глаза, стараясь сделать не слишком тугой узел. В полной темноте все чувства Мадлен обострились, пытаясь скомпенсировать утраченное зрение. Она услышала, как на каминной полочке громко тикают часы, слышала дыхание Энджела и свое собственное, чувствовала слабый аромат маргариток и запах лосьона Энджела. Он взял ее за плечи и осторожно повернул лицом к себе.
Энджел стоял так близко, что Мадлен, казалось, ощущала жар, исходивший от его тела. Она очень хотела видеть выражение его глаз, с которым он сейчас смотрит на нее.
Энджел нежно провел пальцем по верхней губе Мадлен, и она слегка вздрогнула от неожиданности. Взяв ее за руку, он провел Мадлен на другой конец комнаты. Она услышала, как скрипнула входная дверь, почувствовала дуновение прохладного ветерка на лице.
Мадлен хотелось сорвать с глаз платок.
– Все это так странно.
– Доверься мне, – прошептал Энджел.
Она хотела вступить с ним в спор, но неожиданно для самой себя передумала. Он сказал: «Доверься». А Мадлен очень хотелось поверить Энджелу.
– Хорошо.
– Теперь постой здесь, я принесу тебе обувь и выключу всюду свет.
– Моя комната – первая дверь налево. А обувь в моем шкафу, внизу.
– Спасибо, что сказала. Иначе я начал бы искать в холодильнике.
Было слышно, как он ушел в дом. Мадлен осторожно, на ощупь, прошла на крыльцо и остановилась.
Ночь была полна самых разнообразных звуков. Где-то на улице открылась и закрылась дверь. Слабый ветерок пытался сорвать последние листья с яблони в ее саду. Холодный воздух овевал лицо, шевелил волосы. Она услышала, как рядом с ней скрипнула ступенька крыльца. Звякнула металлическая цепь. Ей показалось, что рядом кто-то вздохнул – или это был ветер. И тут Мадлен почудилось, что она ощущает слабый запах лосьона, которым обычно пользовался Фрэнсис.
Она нахмурилась под повязкой.
– Фрэнсис? – едва слышно прошептала Мадлен, чувствуя, что совсем теряет голову.
Энджел хлопнул входной дверью, помог Мадлен спуститься с крыльца и сесть на скамью. Энджел хрустнул коленями, наклоняясь, чтобы помочь ей надеть туфли. Некоторое время он возился с застежками.
Она чувствовала себя настоящей Золушкой.
Затем он взял ее за руку, провел через сад и помог усесться на переднее пассажирское кресло своего «мерседеса». Ни слова не говоря, Энджел завел мотор, и они поехали.
Мадлен считала повороты, стараясь мысленно определить, куда же именно они едут. Пока они проезжали первые кварталы, она прекрасно ориентировалась. Но затем повороты стали такими частыми, что Мадлен перестала за ними следить и расслабленно откинулась в кресле.
Наконец машина остановилась. Энджел выключил мотор. Она с нетерпением ожидала, что он вот-вот снимет с нее повязку с глаз. Предвкушение чего-то хорошего наполнило сердце.
Он помог ей выйти из машины и начал развязывать узел. И вот, чуть придерживая развязанный платок на лице Мадлен, Энджел слегка наклонился к ее уху и прошептал:
– Добро пожаловать в 1978 год.
Он сорвал повязку – и Мадлен глазам своим не поверила. Они находились в Каррингтон-парке, и сейчас в нем был устроен карнавал. Ослепительно сверкали лампы фонарей и цветные гирлянды на фоне черного бархатного неба. Настоящих и искусственных звезд было великое множество. Почти в двух шагах от Мадлен, подобно железному великану, возвышалась карусель. Она была ярко освещена и медленно вращалась.
Мадлен
Пораженная до глубины души, Мадлен обернулась к Энджелу.
– Как ты узнал, что все это находится именно здесь? Он улыбнулся и поправил ее растрепавшиеся волосы.
