того предали смерти людей, пытавшихся найти убежище у алтаря Посейдона на мысе Тенарон. Замешательство в Спарте дало надежду ее врагам. В 468 г. Аргос, Клеоны и Тегея разрушили знаменитые Микены. Кроме того, Тегею, вышедшую из Спартанского союза, поддержали все аркадские полисы, кроме Мантинеи. Решающая битва произошла у Дипеи, вероятно, в 466 г. Спартанцы, вынужденные отправить свои резервы против мессенийцев в Итоме, настолько уступали аркадцам числом, что выстроились в тонкую линию. Но доблесть спартанских гоплитов снова решила исход борьбы. В последующую тяжелую пору аркадцы сохраняли верность Спарте, а Аргос, не сумевший прийти аркадцам на помощь, начал терять влияние. Все эти события подтвердили разумность совета Этемарида не бросать вызов афинской гегемонии на море, так как все силы Спарты были заняты отражением угрозы со стороны восставших мессенийцев и пелопоннесских государств[35].

Афиняне закончили Персидскую войну с возросшей уверенностью в свое государство. Равноправие (isonomia), введенное Клисфеном, обеспечило Афинам единство и согласие, закаленные тяжелым испытанием – тотальной эвакуацией – и подкрепленные успехами афинского войска. Для этого постарались представители всех классов государства: гоплиты под Марафоном и Платеей, а феты как моряки под Артемисием, Саламином и Микалой. Служба гоплитов и фетов мало чем отличалась друг от друга, так как в морских операциях гоплиты играли важную роль как морские пехотинцы при абордаже вражеских кораблей и во время сражений на берегу. Тем самым обе группы преисполнились уверенности в своих силах. Сразу после окончания Персидской войны их интересы также не вступали в противоречие: они совместно трудились на восстановлении укреплений Аттики, сражались бок о бок, закладывая основы Афинского союза, и одержали великую победу на Эвримедоне. Тем не менее в этот период были посеяны семена будущего раскола в государстве. Высший и средний классы, как правило, владели землей в Аттике, защищали ее в качестве гоплитов и кавалеристов и определяли внешнюю политику государства; для них отношения со Спартой и ее союзом были не менее важны, чем конфликт с Персией. Низшие классы землей не владели. Они нашли новую и более подходящую область занятий – на флоте; они строили триремы и служили на них гребцами. Их будущее было связано с морской экспансией и афинской морской коалицией. Именно к ним обращался Фемистокл, когда призывал сограждан к усилению морского могущества и к отражению любой возможной агрессии силами флота, действующего из Пирея.

При угрозе государству должностные лица наделялись чрезвычайными полномочиями. После 487 г. совет военачальников стал более влиятельным, чем коллегия архонтов, а среди полководцев наибольшей властью обладал командир, представлявший государство при штабе Общегреческого союза. Такие полководцы, как Мильтиад, Фемистокл, Аристид, Ксантипп и Кимон, сделали карьеру благодаря политическим и военным талантам; в этом отношении они были предшественниками Перикла и Алкивиада. Но чем большей была их власть, тем более жестким был контроль над ними со стороны народного собрания. Остракизм оказался более безжалостным инструментом, чем ежегодный отчет должнностного лица, покидающего свой пост (euthyne), так как жертва остракизма не могла защищаться в суде. Ежегодно в январе народное собрание решало, проводить или нет процедуру остракизма (ostrakophoria). Если решение было положительным, на следующем собрании проводилась подача остраконов, не сопровождавшаяся какими-либо дебатами; в случае, если против кого-либо из афинских граждан было подано более 6 тысяч голосов, он подвергался остракизму и отправлялся в изгнание на десять лет, не лишаясь своей собственности; но если он возвращался раньше срока, то мог быть убит любым встречным. После 480 г. лицо, подвергшееся остракизму, обязано было жить «между» крайней северной и крайней южной точками Саронического залива (чтобы у него не было возможности плести интриги с заморскими врагами Афин) или же превратиться в бесправного изгоя. Таким образом народное собрание контролировало деятельность ведущих лиц в государстве, и его жертвами стали Фемистокл, Аристид, Ксантипп и Кимон[36].

В 480–479 гг., когда Аттика была полностью или частично эвакуирована не менее чем на десять месяцев, а все боеспособные афиняне находились в армии, Ареопаг, организовавший первую эвакуацию, стал самым могущественным органом государства. Он пользовался своей дискреционной властью[37] с таким умением и добился такого престижа в политических и религиозных вопросах, что впоследствии примерно до 463 г. занимал центральную позицию в государстве. Его влиянию можно приписать постоянный политический курс, которого придерживались Афины. Когда в 479 г. население вернулось в Аттику, поначалу раздавались голоса в пользу беднейшего класса. Например, Аристид предложил отменить имущественный ценз для кандидатов на государственные должности, что дало бы возможность каждому гражданину выставить свою кандидатуру. Фемистокл выступал за развитие заморской торговли и предложил отменить налог на постоянно проживающих иностранцев, чтобы Пирей стал привлекательным местом для ремесленников и тем самым была бы заложена экономическая основа для великой морской державы. Но ни одно из этих предложений не было принято. В некоторой степени они были связаны с внешнеполитическими вопросами, так как оба политика хотели добиться морской гегемонии в Эгейском бассейне, а Фемистокл был готов к разрыву со Спартой. Их дипломатические таланты оказались очень кстати для государства: Фемистокл организовал дипломатическое прикрытие восстановлению афинских укреплений и противодействовал спартанскому влиянию в Совете амфиктионии, а Аристид завоевал расположение ионийцев и основал Афинский союз. Однако курс Фемистокла на оппозицию Спарте и войну с Персией, предусматривавший возможную войну на два фронта, не был принят афинским народом. Союз со Спартой не нарушался, а Спарта около 475 г. отказалась от активной политики в Эгейском бассейне. Тогда же или позже, возможно в 472 г., Фемистокл подвергся остракизму. Будучи вовлеченным в процесс Павсания, он бежал из Аргоса.

Спасаясь от афинских и спартанских агентов, Фемистокл перебрался с Керкиры в Эпир, где ему дал убежище Адмет, царь молоссов, а впоследствии Александр, царь Македонии. Когда он пересекал Эгейское море на торговом судне, буря забросила его на Наксос, который в то время был осажден афинским флотом. Фемистокл открылся капитану и пообещал вознаградить его, когда они доплывут до Азии; но, если тот его выдаст, он пригрозил, что заявит, будто капитан им подкуплен. Капитан предпочел получить награду, и Фемистокл в итоге около 465 г. добрался до двора Артаксеркса, наследника Ксеркса, которому верно служил и получил на прокорм Магнесию, Лампсак и Мий. Умер он своей смертью. Так как он был объявлен в родном городе вне закона по обвинению в измене, его кости были перевезены в Аттику и захоронены там тайно.

Фемистокла не считали высоконравственным политиком. В его адрес постоянно раздавались обвинения в коррупции – и под Артемисием, и на Паросе, и в Каристе, и в Ялисе. Его неудержимые амбиции вызывали у людей опасения переворота, а тайные сношения с врагом заставляли подозревать его в двурушничестве, чему способствовало и предательство его друга Павсания. Своими интеллектуальными дарованиями он заслужил величайшую похвалу Фукидида. Его дальновидность, изобретательность и быстрота реакции в стратегии, тактике и политике были непревзойденными. Он навязывал свою волю Афинам до и во время вторжения Ксеркса и греческим, и персидским командирам под Саламином, и спартанским эфорам в 479 г. Он ясно видел сильные и слабые стороны Афин на арене будущего противоборства держав: возможность силами афинских граждан и постоянно проживающих иностранцев установить военно-морское и торговое господство в Эгейском море, чему способствовало наличие хороших портов; престиж города среди ионийцев, позволяющий добиться гегемонии и основать коалицию; и опасность сухопутной блокады и нападения спартанцев. К эпохе Фукидида правота идей Фемистокла была подтверждена ходом истории. Афины развивались именно так, как он предсказывал. Впоследствии они не единожды, а трижды вели войну одновременно и со Спартой, и с Персией. Но поскольку у власти были другие люди, результат оказался для Афин катастрофическим. Если бы у власти оставался Фемистокл, исход, возможно, был бы иным.

Доверие, в котором афиняне отказали Фемистоклу, было даровано Кимону, сыну Мильтиада, бывшего тирана Херсонеса и победителя при Марафоне, который умер в афинской тюрьме опозоренным и разорившимся. Кимон уплатил штраф, наложенный на его отца, и укрепил свои позиции, выдав свою сестру замуж за Каллия, вождя богатого рода Кериков, сам же женился на представительнице рода Алкмеонидов. Но к вершинам власти его вознесла не поддержка обоих этих родов, а его собственные таланты и личность. Он был храбрым, откровенным и талантливым человеком. Когда афиняне не решались эвакуироваться на Саламин, Кимон решительно повел их за собой, посвятив уздечку своего коня Афине и забрав из храма гоплитский щит. Кимон пользовался доверием и афинян, и союзников. Он недвусмысленно выступал за