предусматривало членство материковых государств в Афинском союзе. Целью Афин было сделать Афинский союз при содействии Персии проводником всеобщего мира среди греческих государств. При наилучшем исходе Афины могли таким образом привлечь к себе членов Спартанского союза и не допускать Фивы на дипломатическое поле, а при наихудшем – Афинскому союзу пришлось бы оборонять государства, имеющие мало общих интересов с приморскими государствами Эгейского бассейна. Но в итоге все государства Пелопоннеса, за исключением Спарты и Элиды, и, возможно, некоторые государства вне Пелопоннеса, приняли приглашение и заключили оборонительный союз с Афинским союзом, который сам насчитывал около 70 государств. Это был большой триумф, но лишь дипломатический, в то время как решающее значение имели военные действия.

Спарта познала всю горечь поражения. В Тегее и Мантинее, и, вероятно, в Коринфе, Мегаре, Сикионе, Флии и Фигалии демократы подняли восстания против проспартанских олигархов. Некоторые восстания были подавлены, но весной 370 г. Мантинея снова стала единым городом во главе с демократическим правительством и помогла демократам в Тегее захватить власть и создать Аркадскую лигу, которая вскоре заключила союз с Элидой и Аргосом. Так Пелопоннес раскололся на два лагеря. В Спарте народ избрал вождем престарелого Агесилая и доверил ему реформировать государство. Однако Агесилай не провел никаких реформ. Он отменил для уцелевших при Левктре действие закона, по которому спартиаты, пережившие военное поражение, низводились до статуса низших, но ничего не предпринял, чтобы в будушем число спартиатов увеличилось. Его храбрый, но неизобретательный консерватизм привел к тому, что Спарте пришлось бороться за существование, имея в своем распоряжении около 800 спартиатов и зависимых от них лиц.

К северу от Истма союз Беотийской лиги и Ясона Фессалийского трещал по швам: разобравшись с Левктрой, Ясон напал на город в Фокиде, устроил демонстрацию силы в Локриде и захватил спартанскую колонию Гераклею, территорию которой он отдал малийцам и этеанцам. Держава Ясона простиралась от Македонии и Эпира, где он силой принудил к союзу Аминта и Алкета, до врат Греции в Фермопилах. Он заявил о своем намерении летом 370 г. председательствовать на Пифийских играх в Дельфах и начал мобилизацию своих армий, чтобы никто не оспаривал его претензий на председательство. Одних отборных наемников у него насчитывалось 6 тысяч, в придачу к ним 3-тысячная фессалийская конница, и, кроме того, в Фессалии и у своих союзников он мог набрать многочисленную пехоту. Но в 370 г. тиран был убит, и единая Фессалия в некомпетентных руках его наследников вскоре развалилась. Ясон обладал такими же ненасытными амбициями и был не менее беспринципным и способным, чем Дионисий I. Останься он в живых, ему бы, возможно, удалось выступить в роли освободителя Греции, так как он вел речи о войне с Персией. Так или иначе, он подал пример амбициозным индивидуалистам своим возвышением, использованием наемников и планами воспользоваться авторитетом дельфийских жрецов в светских целях.

Беотийская лига еще до смерти Ясона закрепила свой успех. По совету Эпаминонда Фивы не стали разрушать Орхомен, а даровали ему членство в лиге. Были заключены союзы с Фокидой, Озолийской Локридой и Этолией. После смерти Ясона к Беотийской коалиции, которую возглавляла Беотийская лига, присоединились Опунтийская Локрида, Малида, Гераклея, Эвбея и Акарнания. За исключением Афин, энергичные, хотя и отсталые, государства центральной Греции сплотились вокруг Фив, которые в конце 370 г. получили приглашение вторгнуться на Пелопоннес.

Пелопоннес в 370 г. представлял собой сцену ожесточенных схваток. Аргос был ослаблен внутренней революцией, в ходе которой демократическая толпа забила 1200 противников до смерти, а затем совместно с Элидой и Аркадской лигой выступила против Спарты. При образовании этой лиги из Тегеи были изгнаны вожди другой партии, и они обратились к Спарте, которая отправила им на подмогу Агесилая с армией. В то же время лига силой пыталась присоединить два непокорных аркадских города, Орхомен и Герею, которые получали помощь от Флия и Коринфа. Афины и ее союзники, уважая оборонительный союз, заключенный зимой 371/70 г., не вмешивались в эту борьбу, отличавшуюся множеством грубых посягательств на «независимость», хотя аркадские союзники обращались к Афинам с такими просьбами. Тогда аркадцы пригласили беотийцев защитить их от Спарты, и для этой цели между двумя лигами был заключен союз.

Для беотийцев и их союзников пелопоннесская зима не казалась суровой, и вразрез всем традициям они вторглись на Пелопоннес зимой 370/69 г. По просьбе Аркадии, Аргоса и Элиды они не стали уходить после покорения Орхомена и Гереи, а направились на юг, где аркадский отряд захватил перевал, ведущий в Лаконию. Огромная армия, возглавляемая беотархами Эпаминондом и Пелопидом и насчитывавшая около 40 тысяч гоплитов и почти столько же застрельщиков и мародеров, спустилась в Лакедемонскую долину и по левому берегу разлившегося Эврота подошла к Спарте, лежавшей на другом берегу реки. Город не имел стен, а спартанцев насчитывалось всего лишь около 800, но Агесилай освободил и вооружил 6 тысяч илотов. Видя столбы дыма над горящими деревнями, спартанцы, как и афиняне в 431 г., порывались атаковать, однако Агесилай удержал их.

Тогда Эпаминонд повел свою армию на юг, переправился через Эврот в Амиклах и в неудачном кавалерийском рейде прощупал оборону города с юга. Затем он отошел южнее, разграбив и опустошив страну до самого Гитеона – спартанской военно-морской базы, которую не удалось взять штурмом. Вторжение продолжалось около трех месяцев, в течение которых Спарта получала помощь от Коринфа, Флия, Сикиона, Эпидавра, Трезены, Гермионы, Галиса и Пеллены в Ахее, а армия вторжения сократилась в размерах, когда ее покинули пелопоннесцы с добычей. Эпаминонд ушел в апреле 369 г., с легкостью ускользнув от армии нового союзника Спарты, Афин, которые совместно с коринфянами пытались удержать Истм. В начале лета 368 г. Эпаминонд вернулся с армией в 600 всадников и 7 тысяч пехотинцев. Внезапной предрассветной атакой его фиванцы прорвали западный край укреплений Истма, которые обороняли примерно 20 тысяч бойцов из Спарты, Афин, Коринфа и Пеллены, и соединились со своими союзниками на Пелопоннесе. Затем они вынудили Сикион и Пеллену присоединиться к Беотийской коалиции и разорили земли Эпидавра и Коринфа, после чего отступили через Истм.

В течение двух этих кампаний Эпаминонд довершил сокрушение Спарты как великой державы. Поражение под Левктрой пошатнуло репутацию спартанских гоплитов, считавшихся непобедимыми в регулярной битве, а теперь Эпаминонд разрушил и экономическую основу Спартанского государства, освободив Мессению и расположив ее столицу в хорошо укрепленной Мессене. Вторжение в Лаконию позволило также бежать многим илотам и периэкам, но из-за разорения, которому подвергли страну пелопоннесские союзники Эпаминонда, прошлая жизнь была для илотов привлекательнее нынешней свободы. Кроме того, эти вторжения позволили Аркадской лиге консолидироваться и построить в 368 г. в южной Аркадии федеральную столицу Мегалополис – хорошо укрепленный город у истоков Алфея. До конца существования Спарты ее пределы были ограничены Мессеной, Мегалополисом, Тегеей и Аргосом, а союз, который она возглавляла два столетия, распался навсегда.

Просвещенный империализм имеет много достоинств, которые, однако, отсутствовали у спартанского империализма в IV в. Исократ справедливо говорил, что традиционное притязание Спарты на лидерство в Греции отдавало фальшью в ушах современников. Пусть она и установила Pax Peloponnesiaca[60], но это был мир, который держался не на согласии, а на репрессиях, предательстве и жестокости. Спарта изгнала из своих владений те прогрессивные тенденции демократии и федерализма, которые могли бы обеспечить процветание и силу всем греческим государствам, и дискредитировала принципы автономии и независимости, поощряя межпартийную борьбу и поддерживая меньшинства, чьи политические методы больше напоминали деспотизм, чем ответственное правление. Спартанские политики и полководцы прибегали к предательству и на войне, и в мирное время. Спартанские губернаторы отличались алчностью, жестокостью и вероломством, а их власть в подчиненных государствах держалась на политических авантюристах и солдатах-наемниках. Рухнувшая Спартанская империя оставила в наследство ненависть и раздоры, которые могло притушить лишь либеральное и умеренное руководство.

С крушением Спарты объявленная цель Афинского союза была достигнута. Если бы Афины удовлетворились тем, что обеспечивали свободу морей и предоставили сухопутным государствам Пелопоннеса самим заботиться о спасении, то они бы завоевали поддержку приморских государств Эгейского