В этот момент конвой атаковали сразу семь «у-ботов». Одной из субмарин, U-264, командовал 25- летний обер-лейтенант Хартвиг Лоокс, вышедший в третий боевой поход в качестве командира. Два предыдущих оказались малоудачными. Лоокс смог потопить лишь один корабль противника. Сейчас ему представилась возможность увеличить личный счет. Лоокс вспоминал: «Между кораблями охранения образовался довольно большой разрыв, и я успел проскочить внутрь конвоя. Выпустил четыре торпеды из носовых аппаратов двумя залпами по конвою, развернулся и выстрелил торпеду из кормового аппарата. Две торпеды поразили одно из судов. Взрыв поднял столб воды высотой с мачту, и пароход сразу стал тонуть. Нам удалось поразить еще один транспорт, и, насколько я знаю, он также затонул». Зафиксировать результаты атаки Лооксу не позволили корабли эскорта, немедленно контратаковавшие лодку. Корвет «Сноуфлейк» довольно быстро засек U-264 с помощью радара. Увидев приближающийся британский корабль, Лоокс погрузился под воду и на какое-то время потерял контакте конвоем.

А ночное сражение только разгоралось. Роберт Шервуд записал тогда в вахтенном журнале: «5 мая 1943 года. 02.15. „Санфлауэр“ обнаружил и атаковал субмарину по правому борту с носовых курсовых углов.

03.42. „Сноуфлейк“ стал преследовать немецкую подлодку. Догнать ее не смог и запросил помощи у „Ориби“. Оба корабля атакуют субмарину.

05.06. Радиопеленгатор обнаружил лодку по правому борту. Передано предупреждение группе.

05.15. Торпедированы два транспорта.

05.18. „Лузестрайф“ обнаружил и атаковал лодку.

05.28. „Тэй“ обнаружил субмарину гидролокатором и атаковал ее…»

За ночь «стае» удалось потопить 5 судов из главной группы конвоя и 2 отставших от него транспорта. Надежды на прекращение атак подлодок с рассветом рухнули. Шервуд записал в своем журнале: «Высокая активность радиопереговоров между немецкими подводными лодками». Из радиоперехватов стало ясно, что численность «стаи» увеличивается с каждым часом. Среди лодок, преследовавших ONS-5, была и U-264 Лоокса:

Атакам подвергался и малый конвой из четырех отставших транспортов, охраняемых корветом «Пинк». Ночь прошла для них без происшествий, но утром 5 мая удача им изменила. Незадолго до полудня гидроакустик «Пинка» пригласил командира в свою рубку и показал на экран. 60 лет спустя Роберт Аткинсон вспоминал: «Картинка была самой четкой из тех, что мне приходилось видеть. То было чистейшее отраженное эхо. Мне предстоял довольно трудный выбор: остаться с конвоем или начать преследование подводной лодки. Я предпочел атаковать».

У Роберта имелся личный счет к немцам: двое его братьев-моряков погибли в этой войне. Второй из братьев погибал почти на его глазах: «5 марта 1943 года мы услышали сигнал бедствия с торгового судна, находившегося всего лишь в 30 милях от нас… Из посланной с борта транспорта „Ричард Блэнд“ радиограммы я понял, что корабль торпедирован и раскололся на две части. Одна затонула сразу, а другая осталась на плаву. По возвращении в порт я узнал, что мой брат остался как раз на той половине, что ушла на дно…»

Гидроакустик докладывал: «Вражеская подлодка приближается. Дистанция… Пеленг… Сигнал устойчивый. Сэр, она остановилась. Разворачивается и уходит прочь».

В эту атаку Аткинсон вложил все, что он пережил и прочувствовал за последние недели, всю свою боль и весь свой гнев. На «немку» обрушился град бомб, выпущенных из «Хеджехога».

Лодка постаралась уйти, активно маневрировала, погрузилась на большую глубину. «Пинк» не отставал. «Мы проявили настойчивость, — вспоминал Аткинсон, — и не оставляли вражескую подлодку в покое. После пятой атаки на поверхности появилось большое пятно мазута. Мы слышали, как немцы пытаются продуть балластные цистерны и всплыть». Корвет вновь зашел на бомбометание. На сей раз на корабле многие отчетливо услышали мощный подводный взрыв.

Аткинсон и его экипаж были уверены, что расправились с подлодкой. Через многие годы выяснилось — U-358 уцелела. Субмарина получила тяжелейшие повреждения, но смогла добраться до своих берегов[54].

Возня с «немкой» заняла полтора часа, и за это время подопечные «Пинка» транспорты ушли вперед миль на 15. Аткинсон приказал дать полный ход, чтобы поскорее догнать группу. Корвет находился уже в пяти милях от своего маленького конвоя, когда раздался грохот взрыва и над одним из транспортов поднялся гигантский столб дыма.

«Мои худшие опасения сбылись, — вспоминал Роберт Аткинсон, — американское судно „Вест Мадакет“ было торпедировано. Оно сразу загорелось и стало тонуть. Мы прошли вокруг него и сбросили глубинные бомбы, чтобы отпугнуть немецкую лодку и заставить ее уйти на глубину, а после этого начали подбирать оказавшихся в воде моряков…»

Вести спасательную операцию, когда рядом находится вражеская субмарина, было довольно рискованно. «Честно говоря, — продолжает Аткинсон, — американцы вызвали у меня раздражение. Они никак не хотели расставаться со своими чемоданами. Наш артиллерист обратился ко мне: „Нет! Вы полюбуйтесь на эту компанию!“ Вместо того чтобы думать о спасении, они вцепились в чемоданы! Тогда я крикнул в мегафон: „Можете подняться к нам на борт, но ради бога, оставьте свой багаж в шлюпках“. Признаться, им явно не понравилось такое заявление». До наступления ночи «Пинк» обнаружил еще одну подлодку и сбросил на нее серию бомб. Аткинсон решил не отвлекаться на нее надолго и поспешил к своим подопечным судам.

Понес потери и основной состав конвоя. Днем 5 мая «волки» растерзали еще четыре транспорта. Счет шел явно не в пользу союзников, но эскортной группе удалось нанести ответный удар. После очередной серии глубинных бомб, сброшенных корветом «Санфлауэр» на обнаруженную с помощью «Асдика» субмарину, на поверхности моря появилось нефтяное пятно и какой-то мусор. Обломки U-638 капитан- лейтенанта Оскара Штаудингера и тела 44 подводников легли на дно океана. Ближе к вечеру над конвоем появился «Либерейтор» из Исландии. Несколько часов он кружил над морем, высматривая немецкие подлодки. Очевидно, на самолете подходили к концу запасы горючего, и в 20.40 с него на борт «Тэй» поступила радиограмма: «Не хочу улетать, а приходится».

Ночью с 5 на 6 мая вокруг ONS-5 опять засновали «волки». Шервуд докладывал: «Видимость снизилась до 800 метров. Радиопеленгаторы указывали на то, что нас окружили германские подлодки». Некоторые офицеры стали опасаться полного уничтожения конвоя в ближайшие часы.

Конечно, Дёниц возлагал большие надежды на эту ночную атаку. Все командиры лодок получили приказ максимально использовать блестящую возможность для нападения, пока у каравана нет воздушного прикрытия. После того как «стая» разделается с торговыми судами, гросс-адмирал приказал перетопить и корабли эскорта. Настолько он был уверен в успехе. Позже, в мемуарах, Дёниц будет сетовать на туман… Действительно, погода сыграла определенную роль в том бою. Утром 6 мая 1943 года Шервуд докладывал в Адмиралтейство: «23 судна в 10 колоннах. Скорость 7,5 узла. Море спокойное, ветра нет. Моросящий дождь, густой туман. В 00.41 первая атака. Сражение продолжалось до 6.20 утра».

На какое-то время видимость ухудшилась настолько, что и в трех сотнях метров ничего нельзя было разглядеть. Немецкие подлодки практически ослепли, зато радары кораблей эскортной группы «В-7» прекрасно позволяли «видеть» «волков» сквозь спасительный туман.

U-264 Хартвига Лоокса изготовилась для атаки конвоя. Лоокс вспоминал: «Была ужасно плохая видимость. Стоял густой туман. Пока мы топтались на месте, пытаясь что-то разглядеть, нас чуть не протаранил неизвестно откуда вынырнувший эсминец. Он осветил лодку прожектором и пронесся всего лишь в трех метрах от нас. Я сразу же отдал приказ о срочном погружении».

Эсминец сбросил на U-264 несколько глубинных бомб и помчался дальше. Он явно куда-то торопился. Именно так и учил действовать командиров кораблей своей группы Питер Греттон: молниеносно наносить удар, а затем сразу же возвращаться к вверенному под охрану конвою. Эскорт показал, что его не зря муштровали несколько недель подряд. События развивались с невероятной быстротой. Картина боя