– Неправда. Вас даже можно назвать красивым, в духе Бодлера. Когда вы не лаете, как гиена. Почему вы так неприятно смеетесь?

– Я журналист, – пояснил Уилл, – «наш специальный корреспондент». Путешествую по свету и сообщаю обо всех происходящих ужасах. Так что же может слышаться в моем смехе? Ку-ку? Тара-pa? Маркс-маркс? Он опять засмеялся и пустил в ход одну из своих испытанных острот:

– Я человек, который не говорит в ответ «да».

– Мило, – сказал доктор Макфэйл, – очень мило. Но приступим к делу.

Достав из саквояжа ножницы, он принялся отрезать изодранную, в пятнах крови брючину, чтобы добраться до поврежденного колена.

Уилл Фарнеби смотрел на доктора и гадал, кем скорее можно назвать этого поразительного обитателя гор – шотландцем или паланезийцем? Насчет голубых глаз и выступающего носа не было сомнений. Но смуглая кожа, тонкие руки, изящество движений – все это, несомненно, происходило из краев, лежащих гораздо южнее реки Твид.

– Вы местный уроженец? – поинтересовался Уилл. Доктор утвердительно кивнул.

– Я родился в Шивапураме, в день похорон королевы Виктории.

В последний раз звякнули ножницы, и брючина соскользнула вниз, обнажив колено. Доктор Макфэйл бросил на него пристальный взгляд и изрек:

– Повреждено. Но, думаю, ничего серьезного. Сбегай-ка на станцию, – сказал он внучке, – и попроси Виджайю прийти сюда с одним из помощников. Скажи, чтобы захватили с собой носилки из лазарета.

Мэри Сароджини кивнула, без лишних слов вскочила на ноги и побежала через поляну.

Уилл поглядел ей вслед – красная юбка колыхалась на бегу, смуглая кожа отливала на солнце розоватым золотом.

– Какая у вас замечательная внучка, – сказал он доктору Макфэйлу.

– Это дочь моего старшего сына, – немного помолчав, ответил тот, – он погиб четыре месяца назад: несчастный случай в горах. Уилл пробормотал слова сочувствия, и вновь наступило молчание. Доктор Макфэйл откупорил бутыль спирта и протер руки.

– Будет немного больно, – предупредил он, – но вы старайтесь слушать, что говорит птица.

Он махнул рукой в сторону высохшего дерева, где, расставшись с Мэри Сароджини, опять сидел минах.

– Внимательно вслушивайтесь в каждое слово: это отвлечет от неприятных ощущений. Уилл Фарнеби прислушался. Минах вернулся к своей первой теме.

– Внимание, – призвал говорящий гобой, – внимание.

– Внимание к чему? – спросил Уилл в надежде получить более ясный ответ, нежели тот, что дала ему Мэри Сароджини.

– К вниманию, – ответил доктор Макфэйл.

– Внимание к вниманию?

– Да, разумеется.

– Внимание, – крик минаха прозвучал, словно ироническое подтверждение.

– И много у вас говорящих птиц?

– По всему острову, наверное, летает около тысячи. Это была идея старого раджи. Он думал, что от призывов люди станут лучше. Вполне возможно, но при чем тут бедняги минахи! К счастью, птицы не понимают наставлений. Даже если к ним обращается Франциск Асизский. Подумать только – читать проповеди безупречнейшим дроздам, щеглам и пеночкам! Какая самонадеянность! Не лучше ли помолчать и послушать, чему учит птица? А теперь, – добавил доктор другим тоном, – прислушайтесь к тому, что скажет наш приятель с дерева. А мне нужно вычистить вот это.

– Внимание.

– Начинаю. Молодой человек вздрогнул и закусил губу.

– Внимание. Внимание. Внимание. Да, доктор сказал правду. Если слушать со вниманием, боль не так сильна.

– Внимание. Внимание…

– Как вам удалось взобраться на утес? – спросил доктор Макфэйл, готовя бинты. – Уму непостижимо. Уилл попытался засмеяться.

– Вспомните, как начинается «Нигдея», – сказал он. – Мне повезло: провидение оказалось на моей стороне.

С дальнего конца поляны донеслись голоса. Уилл обернулся и увидел между деревьев Мэри Сароджини: красная юбка колыхалась с каждым шагом. Позади девочки, обнаженный по пояс, неся на плече бамбуковые шесты, обернутые парусиной, шел великан, напоминающий бронзовую статую; за ним едва поспевал темнокожий юноша в белых шортах.

– Это Виджайя Бхатахачарья, – представил доктор Макфэйл бронзового великана, – мой ассистент.

– В больнице? Доктор Макфэйл покачал головой.

– Я уже давно не практикую, – сказал он, – разве только в непредвиденных случаях. Мы с Виджайей работаем на Экспериментальной станции агрикультур. А Муруган Майлендра (он указал рукой на темнокожего юношу) работает у нас временно: он изучает почву и разведение растений.