пощупать его мускулы. А эти смешные минахи, старательно повторяющие советы, значения которых сами не понимают! Они такие же милые, как мой забияка.

– А как насчет представителя иного семейства двуногих? – поинтересовался Уилл. – Куда менее обожаемого…

Вместо ответа Сьюзила наклонилась и, схватив Уилла за волосы, притянула к себе и поцеловала в кончик носа:

– Пора тебе встать на ноги. Поднявшись, она подала ему руку и помогла встать со стула.

– Скептическое кукареканье и бессмысленное повторение чужих слов, – сказала Сьюзила. – Вот что присуще иному семейству двуногих.

– А вдруг пес опять вернется на свою блевотину?

– Возможно, так оно и будет, – заверила она его. – Или ты вернешься вот к этому. Уилл почувствовал, как кто-то шевельнулся у ног, и засмеялся.

– Старый знакомец, недавнее воплощение зла!

Сьюзила взяла Уилла за руку и подвела к раскрытому окну. Легкий ветерок, предвестник рассвета, шуршал в пальмовых ветвях. Под пальмами, зарывшись невидимыми корнями во влажную, остро пахнущую землю, рос куст гибискуса, щедро изобилующий яркой листвой и пламенно-алыми раструбами; свет лампы из комнаты пробудил его от двойной тьмы – ночного мрака и тени, падающей от деревьев.

– Невероятно! – проговорил Уилл. Он вновь вернулся в Четырнадцатое июля.

– Невероятно, – согласилась она, – но факт, как и все в этом мире. А теперь, когда ты окончательно признал мое существование, я позволю тебе взглянуть, что творится в твоем собственном сердце.

Уилл стоял молча, не шевелясь, и вглядывался, вглядывался в бесконечную последовательность нарастающих и углубляющихся ощущений. Слезы наполнили его глаза и покатились по щекам. Достав носовой платок, Уилл вытер их.

– Ничего не могу с собой поделать, – извинился он. Он не мог ничего с собой поделать, потому что не было другого способа для выражения переполнявшего его чувства благодарности. Благодарности за то, что он живет и видит чудо, окружающее его, более того – участвует в нем. Благодарности за лучезарное блаженство и постижение без знаний, за то, что он, пребывая в единении с божественным единством, в то же время остается лишь тварью среди прочих тварей земных.

– Почему люди плачут от благодарности? – спросил Уилл, вновь доставая носовой платок. – Бог знает отчего. Но это так. – Пузырек слова поднялся из ила впечатлений от прочитанного. – «Благодарность – это сами небеса», – процитировал он. – Чистейшая чепуха! Но теперь я вижу, что Елейк попросту фиксирует факт. Да, благодарность – это и есть небеса.

– Но куда божественнее, – сказала она, – когда можно быть божеством на земле, и не-божеством – в небе.

Вдруг, сквозь петушиный крик и кваканье лягушек, сквозь гудение насекомых и дуэт соперничающих гуру, донеслись звуки выстрелов.

– Что там происходит? – удивилась Сьюзила.

– Мальчишки устроили фейерверк, – весело ответил Уилл. Сьюзила покачала головой:

– У нас это не позволяется, Да и пиротехники мы не держим.

На дороге близ Экспериментальной станции послышался рев тяжелых мотоциклов; он становился все громче и громче. Сквозь рев мотоциклов донесся скрежет и визг громкоговорителя.

Листья в бархатном полумраке напоминали тонкие пластинки нефрита и изумруда, и в сердцевине блистающих драгоценностей сверкали рубиновые остроконечные звездочки. Благодарность, благодарность. Слезы продолжали течь по его щекам.

Обрывки ревущего визга складывались в слова. Поневоле Уилл вслушался в них.

– Народ Палы, – услышал Уилл; затем речь вновь сделалась нечленораздельной. Визг, вой, скрежет, и опять: – С вами говорит ваш раджа… сохраняйте спокойствие… приветствуйте своих друзей из-за пролива… Наконец, пришло узнавание:

– Это Муруган.

– И с ним – солдаты полковника Дайпы.

– Прогресс, – взволнованно выкрикивал громкоговоритель, – современная жизнь…– От каталога сэра Роубака он перешел к арсеналу рани и Куга Гуми. – Истина, – слышался визг, – ценности… подлинная духовность… нефть.

– Взгляни! – сказала Сьюзила. – Взгляни! Они приближаются к станции.

Сквозь прогалину меж двух островков бамбука Уилл увидел, как свет фар едущих друг за другом машин отразился на левой щеке каменного Будды у пруда лотосов и, минуя его, намекнул на блаженную возможность освобождения и вновь ушел в сторону.

– Трон моего отца, – ревел и визжал громкоговоритель, – присоединяется к трону предков матери… Два братских народа двинутся в будущее рука об руку… О нас узнают как о Едином Королевстве Рендана и Палы… Первый министр Объединенного Королевства, великий политический и духовный лидер, полковник Дайпа…

Цепочка фар исчезла за длинным рядом построек, и слышался лишь невнятный отрывистый шум. Но вскоре огни опять появились, и голос обрел членораздельность.

– Реакционеры, – раздался яростный вой, – противники принципов перманентной революции…

– Они остановились у бунгало доктора Роберта, – в ужасе прошептала Сьюзила.

Громкоговоритель выкрикнул последние слова, огни погасли, шум затих. Наступила тишина и мрак; лягушки и насекомые продолжали свои беспечные монологи, и минахи не уставали выкрикивать