И тут же — не успел Том додумать эту мысль — он снова принял озабоченный вид. Он почувствовал это и потер лоб.

— Чем мы займемся завтра? Пойдем в музей Форбса? Это находится наверху, в касбе[22]. Помнишь?

— Да! — Лицо у Элоизы вдруг просветлело. — Le Casbah! Затем Сокко.

Она имела в виду Гран-Сокко, или главный рынок. Они купят там что-нибудь по выгодной цене, будут торговаться, чего Том не любил, но знал, что все равно будет торговаться, чтобы не выглядеть дураком и не платить дурацкую цену.

По дороге в отель Том не стал утруждать себя спором о цене и купил фиг, бледно-зеленых и чуть более темных — те и другие совершенно спелые, а также прекрасного зеленого винограда и пару апельсинов. Затем уложил фрукты в два пластиковых пакета, которые ему дал продавец.

— Они будут красиво смотреться в нашей комнате, — сказал Том. — Мы и Ноэль угостим фруктами.

Вода в номере снова была, что очень их порадовало. Сначала Том принял душ, после него Элоиза. Затем они в пижамах растянулись на кроватях, наслаждаясь прохладой, созданной кондиционером.

— Здесь есть телевизор, — сказала Элоиза.

Том встал и включил его, вернее, попытался включить.

— Только из любопытства, — сказал он Элоизе.

Телевизор не работал. Он проверил штепсельную розетку, которая, похоже, была исправна, поскольку находилась в том же гнезде, что и выключатель обыкновенной лампы.

— Завтра, — пробормотал Том, возвращаясь назад, — я попрошу кого-нибудь посмотреть, в чем там дело.

На следующее утро они посетили Гран-Сокко перед тем, как отправиться в Касбу, и воспользовались такси, чтобы отвезти в отель покупки Элоизы: коричневую кожаную сумочку и пару красных кожаных сандалий — вещи, которые они не собирались носить с собой целый день. Том, попросив таксиста подождать, оставил пакет у портье. Затем они поехали на почту, где Том отправил таинственный предмет, похожий на ленту для пишущей машинки. Он переупаковал его еще во Франции. Авиапочтой, но без регистрации, как и хотел Ривз. Том не указал обратный адрес, даже выдуманный.

Затем уже на другом такси они поехали в Касбу, поднимаясь все выше по узким улочкам. По ту сторону гавани находился замок «Йорк» — не про него ли он читал, что Сэмюэл Пипс[23] какое-то время жил там, — его каменные стены казались огромными и удивительно прочными из-за маленьких белых домишек, прилепившихся сбоку по обеим сторонам. Рядом стояла мечеть с высоким зеленым минаретом. Когда Том осматривал ее, началась молитва. Четыре раза в день крик муэдзина призывает верующих к молитве, но теперь этот призыв записан на пленку. Люди слишком ленивы, чтобы вставать в четыре часа утра и взбираться по ступеням на верх минарета, подумал Том, но безжалостно будить этим криком других в такую рань. Он представил, как верующие вылезают из постели, читают молитву, обратясь лицом к Мекке, и затем снова забираются в постель.

Тому очень понравился музей Форбса с его оловянными солдатиками — больше, чем Элоизе, решил он. Элоиза говорила мало, но, казалось, как и Том, зачарованно смотрела на сцены сражения, на лазареты для раненых солдат с окровавленными повязками на головах, построения различных полков, в том числе и кавалерийских, — все это можно было увидеть на длинных прилавках под стеклом. Фигурки солдат и офицеров примерно в четыре с половиной дюйма высотой у артиллерийских орудий и повозок, пропорциональных их размеру. Поразительно! Как захватывающе это могло бы быть для семилетнего ребенка, подумал Том, внезапно остановившись. Его родители умерли, утонули, когда он вполне мог бы играть в оловянных солдатиков. Тогда он находился на попечении тетушки Дотти. Она никогда не понимала прелести оловянных солдатиков, да и не стала бы тратить деньги на их покупку.

— Как здесь пустынно! Даже как-то не по себе, — сказал Том Элоизе. Удивительно, в больших комнатах, по которым они бродили, не было ни души.

Смотрители тоже отсутствовали. В большом вестибюле хранитель, молодой человек в белой джеллабе, попросил их расписаться в книге для посетителей. Элоиза согласилась, затем Том оставил свою подпись в толстой книге с кремовыми страницами.

— Merci et au revoir! — это все, что они сказали на прощанье.

— Возьмем такси? — спросил Том. — Смотри! Как ты думаешь, это может быть такси?

Они направились вниз по дорожке между зелеными лужайками к единственной пыльной машине, стоявшей на обочине дороги. Им повезло. Это действительно было такси.

— Au Cafe de Paris, s'il vous plait[24], — сказал, наклонившись к окну, Том, прежде чем они сели.

Теперь Ноэль занимала их мысли — Ноэль, которая через несколько часов сядет на самолет в Руаси. Они отнесут тарелку со свежими фруктами к ней в комнату (которая располагалась ниже этажом прямо под ними) и возьмут такси до аэропорта, чтобы ее встретить. Том потягивал томатный сок с долькой лимона, прикрепленной к стенке стакана, а Элоиза пила чай с мятой, о котором она слышала, но никогда до сегодняшнего дня не пробовала. От него исходил очень приятный запах. Том отпил маленький глоток. Элоиза сказала, что ей ужасно жарко, но, похоже, чай помогает, хотя она не представляет, каким образом.

Их отель находился в двух шагах. Том заплатил. Он снимал свой белый пиджак со спинки стула, когда ему показалось, что человек, которого он увидел на главном бульваре слева от себя, знаком ему.

Дэвид Притчард? В профиль лицо казалось очень похожим. Том поднялся на цыпочки, но между ним и Притчардом, если это действительно был он, сновало так много народу, что Том потерял его в толпе. Не стоит идти к перекрестку и смотреть, подумал он, тем более бежать за ним. Скорее всего, это ошибка. Но эта темноволосая голова и круглые очки: разве такого типа можно с кем-то перепутать?

— Вот по этой дороге, Том.

— Я знаю. — Том заметил продавца цветов. — Смотри, цветы! Давай купим!

Они купили ветки бугенвильи, несколько садовых лилий, маленький букетик камелий, который предназначался для Ноэль.

Есть какие-нибудь сообщения для Рипли?

— Non, m'sieur, — ответил Тому портье в красной форме за стойкой.

В результате телефонного звонка администратору отеля в номере появились две вазы, одна в комнату Ноэль, другая для Тома и Элоизы. В конце концов цветов хватило на всех. Перед тем как отправиться на обед, они приняли душ.

Том и Элоиза решили разыскать паб, который рекомендовала Ноэль, «неподалеку от бульвара Пастера, в центре города», вспомнил Том ее наставления. Том спросил уличного торговца, продававшего галстуки и поясные ремни, не знает ли он, где находится «Паб». Вторая улица направо, ответил тот, ее даже видно отсюда.

— Merci infiniment[25]! — поблагодарил Том.

Вне зависимости от того, был в пабе кондиционер или нет, это было комфортабельное и приятное заведение. Даже Элоиза это признала, поскольку имела представление об английских пабах. Хозяин попытался создать здесь атмосферу настоящего паба: коричневые балки, старинные часы с маятником, повсюду на стенах фотографии спортивных команд, меню на черной доске и выставленные на всеобщее обозрение бутылки с пивом «Хайнекен». Заведение было небольшое и не слишком людное. Том заказал сандвич с сыром чеддер, Элоизе ломтик сыра другого сорта, а также пиво, которое она пила только подогретым.

— Может, позвоним мадам Аннет? — спросила Элоиза, отпив первый глоток.

Том слегка удивился.

— Зачем, дорогая? Ты беспокоишься?

— Нет, cheri, это ты беспокоишься. Так ведь? — Элоиза чуть-чуть нахмурила брови, но она так редко хмурилась, что это выглядело так, словно она сердится.

— Нет, дорогая. О чем?

— Об этих Прикардах, да?

Том прикрыл рукой глаза, чувствуя, что краснеет. Или это от жары?