Такси въехало в открытые ворота Бель-Омбр и, шурша по гравию, остановилось у главной лестницы. При виде красного «мерседеса» в гараже Том улыбнулся, а так как вторая дверь гаража была закрыта, он предположил, что «рено» тоже был здесь, а Элоиза — дома. Том расплатился с шофером.

— Добрый вечер, месье Тома, — приветствовала их мадам Аннет. — Добро пожаловать, месье Билли!

Казалось, она ничуть не удивилась возвращению Билли.

— Как дела? — Том чмокнул ее в щечку.

— Все хорошо, только мадам Элоиза волновалась последние два дня. Входите же.

Элоиза шла из гостиной к нему навстречу, и вот она уже в его объятиях:

— Тома, наконец-то!

— Неужели меня не было так долго? Билли тоже здесь.

— Здравствуйте, Элоиза! Я скова к вам — без приглашения, — сказал Фрэнк по-английски. — Всего на одну ночь, если позволите.

— Почему же без приглашения? Рада тебя видеть. — Элоиза прищурилась и протянула ему руку. По ее глазам Том догадался, что она знает, кем на сам деле является юноша.

— Нам нужно о многом поговорить, — весело сказал Том. — Но сначала я хочу занести наверх наши чемоданы. Ты... — Он повернулся к Фрэнку и на мгновение задумался, как его назвать.

Вместе они понесли багаж наверх.

Мадам Аннет что-то пекла, Том понял это, уловив аромат ванили и апельсина. Иначе она бы схватила чемоданы, а Тому пришлось бы их отбирать: он не любил смотреть, как женщины носят багаж мужчин.

— О боже, как хорошо оказаться дома! — воскликнул Том. — Фрэнк, занимай свободную комнату, пока... — Взглянув в сторону комнаты для гостей, Том убедился, что она свободна — Но пользуйся моей туалетной. Я хотел с тобой поговорить, зайди-ка на минутку. — Том вошел к себе и начал вынимать вещи из чемодана, разбирая, что повесить в шкаф, а что отдать в стирку.

Вошел Фрэнк. Он выглядел озабоченным. Том знал, что юноша обратил внимаие на поведение Элоизы.

— Элоиза все знает, — сказал Том. — Но беспокоиться не о чем.

— Пока она не подумает, что я стопроцентный врун.

— Я на твоем месте не беспокоился бы и в этом случае. Интересно, этот ароматный торт или что там еще — к чаю или к ужину?

— А что мадам Аннет? — спросил Фрэнк.

Том рассмеялся.

— Кажется, ей нравится звать тебя Билли. Но, возможно, она узнала все раньше Элоизы. Мадам Аннет читает все сплетни в бульварных газетах. Все равно завтра все откроется, когда ты покажешь свой паспорт. А в чем дело? Ты что, стыдишься самого себя? Пойдем вниз. Если что-то нужно постирать, брось здесь, прямо на пол. Я скажу мадам Аннет, завтра к утру все будет готово.

Фрэнк вернулся в свою комнату, а Том спустился в гостиную. День был прекрасный, окно в сад было открыто.

— Я узнала его, конечно же, по фотографиям. Я видела два снимка. Первый показала мне Аннет, — сказала Элоиза. — Почему он убежал?

Тут вошла мадам Аннет с подносом.

— Он просто хотел на время уйти из дома. Взял паспорт старшего брата и уехал из Америки. Но завтра он возвращается домой, в Штаты.

— Да? — удивилась Элоиза. — Неужели?

— Я только что встретился в Париже с его братом Джонни и с детективом, которого наняла их семья. Они остановились в «Лютеции». Я поддерживаю с ними связь еще с Берлина.

— Берлин? Я думала, ты большую часть времени провел в Гамбурге.

Фрэнк спускался по лестнице.

Элоиза налила всем чаю. Мадам Аннет скрылась на кухне.

— В Берлине живет Эрик, ты же знаешь, — продолжал Том. — Эрик Ланц, он был здесь на прошлой неделе. Присаживайся, Фрэнк.

— Что вы делали в Берлине? — спросила Элоиза, будто это была военная зона или же место отдыха, о котором и мечтать не можешь.

— Да просто глазели по сторонам!

— Ты будешь рад вернуться домой, Фрэнк? — спросила Элоиза, подкладывая ему кусок апельсинового торта.

Для юноши это был не лучший момент, но Том сделал вид, что не заметил. Он поднялся и пошел взглянуть на письма, которые мадам Аннет обычно складывала за телефоном. Там было всего шесть или восемь конвертов, два — скорее всего счета. Одно письмо было от Джеффа Константа; Тому было очень любопытно, но он не вскрыл его.

— Ты говорил с мамой, когда был в Берлине? — спрашивала между тем Элоиза у Фрэнка.

— Нет, — ответил Фрэнк, глотая торт с таким видом, будто он был сухой, как песок.

— Как тебе понравился Берлин? — Теперь Элоиза смотрела на Тома.

— В мире нет другого такого места: так обычно говорят о Венеции, — вступил в разговор Том. — Но каждое место хорошо по-своему. Не так ли, Фрэнк?

Фрэнк потер костяшкой пальца левый глаз и скривился. Том отстал от него:

— Фрэнк, поднимись наверх и вздремни. Я настаиваю. — Он обратился к Элоизе: — Ривз подобрал нас в Гамбурге вчера уже поздно вечером. Я позову тебя на ужин, Фрэнк.

Фрэнк встал и поклонился Элоизе; очевидно, у него перехватило горло, и он не мог произнести ни слова.

— Это так важно — Гамбург прошлой ночью? — шепотом спросила Элоиза.

Юноша был уже наверху.

— Гамбург здесь ни при чем. Фрэнка похитили в прошлое воскресенье в Берлине. Я не мог добраться до него до утра вторника. Его удалось вернуть...

— Похитили?!

— Я знаю, этого не было в газетах. Похитители накачали его снотворным, и он до сих пор не совсем пришел в себя.

Элоиза слушала его широко раскрыв глаза; потом она прищурилась, но уже не так, как раньше. Глаза ее были такими огромными, что Том мог видеть маленькие темно-синие черточки, расходившиеся от зрачка по радужной оболочке.

— Я ничего не слышала о похищении. Семья заплатила выкуп?

— Нет. То есть да, но денег похитители не получили. Я расскажу тебе потом, когда мы останемся одни. Ты неожиданно напомнила мне рыбку-телескоп в берлинском Аквариуме. Чудесная маленькая рыбка! Я купил несколько открыток. Покажу тебе. Ресницы — будто кто-то нарисовал их вокруг глаз. Темные и длинные!

— У меня нет длинных темных ресниц, Том! Это похищение... Ты не мог добраться до него — что ты имеешь в виду?

— Детали в другой раз. С нами все в порядке, можешь сама убедиться.

— А его мать? Она знает?

— Пришлось ей сказать. Ведь нужно было собрать деньги. Я говорю тебе все это только для того, чтобы объяснить, почему мальчик сегодня немного странный. Он...

— Он очень странный. А почему он сбежал из дома? Ты знаешь?

— Нет. Правда нет. — Том понимал, что никогда не расскажет Элоизе о том, что узнал от Фрэнка. Она не должна всего знать, есть определенный предел, и Том понимал это, будто видел метку на шкале.

Том прочитал письмо Джеффа Константа и успокоился: Джефф обещал присмотреть, чтобы незаконченные или откровенно неудачные подделки Дерватта, выполненные преемником Бернарда Тафтса, были изъяты, а то уже казалось, что это никогда не кончится. Том проверил оранжерею, сорвал спелый помидор, который не заметила мадам Аннет, принял душ и переоделся в чистые голубые джинсы. Он также