– Quiest-ce?[127]

– Том Рипли. Пауза.

Затем Симона открыла дверь. У нее было каменное лицо.

– Добрый день… bonjour, encore[128], – произнес Том. – Я бы хотел поговорить с вами, мадам. Это займет несколько минут. Джонатан вернулся?

– Он будет дома в семь. Ему опять делают переливание крови, – ответила Симона.

– Вот как?

Том смело вошел в дом, не зная, как к этому отнесется Симона.

– Я купил это для вашего дома, мадам.

Он с улыбкой преподнес цветы.

– Bonjour, Джордж.

Том протянул руку, и ребенок ухватился за нее, глядя на него снизу вверх и улыбаясь. Том собирался купить Джорджу конфеты, но боялся переусердствовать.

– Что вам угодно? – спросила Симона.

За цветы она наградила Тома холодным «merci».

– Мне хотелось бы вам все объяснить. Я должен объяснить, что произошло минувшей ночью. Вот почему я здесь, мадам.

– То есть вы… вы способны что-то объяснить? В ответ на ее издевку он приветливо и широко улыбнулся.

– Насколько можно объяснить то, что касается мафии. Да, конечно! Да! Если подумать, я мог бы дать им отступного – мне так кажется. Что им еще нужно, кроме денег? Однако в этом случае я не настолько уверен, поскольку они были очень злы на меня.

Симона слушала с интересом. И вместе с тем ее антипатия к Тому не уменьшилась. Она отступила от него на шаг.

– Мы не можем пройти… скажем, в гостиную? Симона пошла первой, Джордж последовал за ними, не сводя с Тома глаз. Симона указала Тому на диван. Том сел на «честерфилд», слегка похлопал по черной коже и хотел было похвалить его Симоне, но вовремя остановился.

– Да, очень злы, – продолжал Том. – Я… видите ли, вышло так… я случайно оказался с вашим мужем в одном поезде, когда он возвращался из Мюнхена. Вы ведь помните.

– Да.

– Мюнхен! – воскликнул Джордж. По его лицу было видно, что он ожидает услышать интересную историю.

Том улыбнулся ему.

– Да, Мюнхен. Alors[129], в этом поезде… не стану скрывать от вас, мадам, что ради собственных интересов я иногда беру закон в свои руки – точно так же, как это делает мафия. Разница в том, что я не шантажирую честных людей, мне не нужны деньги от тех, кто не нуждается в защите, если только мне самому не угрожают.

Это звучало очень туманно. Том был уверен, что Джордж его не понимает, хотя и смотрит на него во все глаза.

– К чему вы клоните? – спросила Симона.

– К тому, что в поезде я убил одного из этих животных и чуть не убил второго – я его вытолкнул из поезда, – а Джонатан был рядом и все видел. Понимаете…

Том лишь на секунду испугался выражения ужаса на лице Симоны, когда она опасливо взглянула на Джорджа. Тот жадно слушал рассказ и, наверное, думал, что «животные» и в самом деле звери, – а может, Том все это выдумывал.

– Понимаете, у меня было время объяснить ситуацию Джонатану. Мы стояли на площадке мчавшегося поезда. Джонатан только подстраховал меня, вот и все. Но я ему благодарен. Он помог. И я надеюсь, вы понимаете, мадам Треванни, что дело того стоило. Вспомните, как французская полиция борется в Марселе с мафией, с торговцами наркотиками. Ведь с мафией борются все! То есть пытаются бороться.

Но от мафиози можно ожидать возмездия, и вы это знаете. Вот именно это и произошло прошлой ночью. Я…

Надо ли ему сказать, что он обратился к Джонатану за помощью?

– Это исключительно моя вина, что Джонатан оказался у меня в доме, потому что это я попросил его помочь мне еще раз.

У Симоны был озадаченный вид, в то же время она смотрела на Тома с большим подозрением.

– За деньги, разумеется.

Том ожидал этого и спокойно возразил.

– Нет. Нет, мадам.

Вопрос чести, хотел было сказать Том, но это абсолютно ничего не значило, даже для него. Дружба – но понравится ли это Симоне?

– Со стороны Джонатана это было любезностью, но не только. Он проявил смелость. Вам не следует его упрекать.