Том смял письмо в кулаке, потом разорвал его на мелкие клочки и выбросил в корзину. Все вышло именно так, как Том и предполагал: мафия выследила его в Амстердаме и, проверив все номера, по которым Ривз звонил, наверняка вычислила и номер телефона Тома. Интересно, что там случилось в гостинице? Он поклялся, уже не в первый раз, что в будущем не будет иметь с Ривзом Мино никаких дел. В данном случае он всего лишь подал Ривзу мысль. Все должно было пройти гладко, да все и шло гладко. Том понял, что его ошибка заключалась в том, что он попытался помочь Джонатану Треванни. И конечно, Ривз не знал этого обстоятельства, иначе никогда не стал бы звонить ему в Бель-Омбр.

Ему захотелось, чтобы Джонатан Треванни приехал к нему вечером в Бель-Омбр, даже днем, хотя он и знал, что Джонатан работает по субботам. Случись что, двоим искать выход из ситуации проще, один, например, может наблюдать за входом в дом, другой – за дверью, ведущей в сад, ведь не может же один человек поспеть всюду. Да и к кому еще ему обратиться, как не к Джонатану? От Джонатана многого ждать не приходится, однако в кризисной ситуации он может и помочь, как тогда, в поезде. Там он отлично справился, да к тому же, вспомнил Том, удержал его, когда он чуть не вывалился из поезда. Хорошо бы Джонатан остался у него на ночь. За ним еще нужно заехать, поскольку автобус не ходит. Том не хотел, чтобы Джонатан брал такси, ввиду того, что могло произойти вечером, не хотел, чтобы таксист потом вспомнил на допросе, как отвозил какого-то мужчину из Фонтенбло в Вильперс – по весьма необычному маршруту.

– Ты позвонишь вечером, Том? – спросила Элоиза.

Она упаковывала в своей комнате большой чемодан.

– Да, любовь моя. Около половины восьмого, хорошо?

Он знал, что родители Элоизы садятся ужинать ровно в восемь.

– Я позвоню и, скорее всего, скажу: «Все в порядке».

– Тебя тревожит только сегодняшний вечер? Вообще-то, не только сегодняшний, но Тому не хотелось об этом говорить.

– Думаю, да.

К одиннадцати вечера Элоиза и мадам Аннет подготовились к отъезду. Том ухитрился первым войти в гараж, еще до того, как помог им перенести вещи, хотя мадам Аннет, руководствуясь представлениями старой французской школы, считала, что ей надлежит самой отнести весь багаж – просто потому, что она прислуга. Том заглянул под капот «альфы». В моторе он ничего подозрительного не обнаружил. Том включил двигатель. Взрыва не последовало. Накануне перед ужином он выходил из дома и повесил на гаражные двери висячий замок, но от мафии всего можно ожидать. Они и замок откроют, и снова его повесят.

– Мы с вами свяжемся, мадам Аннет, – сказал Том, целуя ее в щеку. – Не скучайте!

– Пока, Том! Позвони мне сегодня! И береги себя! – крикнула Элоиза.

Том усмехнулся, махая рукой им на прощание. Элоиза, кажется, не очень-то волнуется. Это и к лучшему.

После их отъезда Том отправился в дом звонить Джонатану.

Утро для Джонатана выдалось трудным. Помогая Джорджу натянуть свитер с высоким воротником, Симона произнесла примирительным тоном:

– Не понимаю, сколько все это может продолжаться, Джон. А ты как считаешь?

Через пару минут Симона собиралась отвезти Джорджа в школу.

– Я тоже не понимаю. А что касается швейцарских денег… – Джонатан решил выложить все и немедленно. Он говорил быстро, надеясь, что Джордж не поймет. – Если тебе так уж нужно знать, они заключили пари. Оба поставили на меня. Так что…

– Кто?

Вид у нее был озадаченный и сердитый.

– Врачи, – ответил Джонатан. – Они испытывают новый препарат, вернее, один из врачей, а второй с ним поспорил. Я подумал, что тебе это покажется мрачноватым, поэтому и не хотел ничего говорить. Но это всего лишь означает, что около двухсот тысяч, теперь уже меньше, принадлежат нам. Эти люди из Гамбурга платят за то, что испытывают на мне свой препарат.

Джонатан видел, что она и хотела бы ему поверить, но не может.

– Столько денег, Джон! На спор? Джордж посмотрел на нее.

Джонатан взглянул на сына и облизнул губы.

– Знаешь, что я думаю? И мне все равно, слышит меня Джордж или нет! Я думаю, что ты хранишь… прячешь нечестно добытые деньги для этого бесчестного типа Тома Рипли. И конечно, он платит тебе немного, позволяет тебе брать из этой суммы за то, что ты оказываешь ему эту услугу!

Джонатан почувствовал, что дрожит всем телом. Он поставил чашку с cafe аи lait на кухонный стол и встал.

– А что, ты считаешь, Рипли не может сам спрятать свои деньги в Швейцарии?

У Джонатана возникло желание подойти к ней, взять за плечи и сказать, что она должна ему поверить. Но ему было отлично известно, что она его оттолкнет. Поэтому он просто выпрямился и произнес:

– Ничего не могу поделать, раз уж ты не веришь. Но дела обстоят именно так, как я тебе говорю.

В прошлый понедельник, когда Джонатан потерял сознание, ему сделали переливание крови. Симона ездила с ним в больницу, а потом он один отправился к доктору Перье, которому до этого позвонил и попросил, чтобы тот договорился насчет переливания. Но Симоне Джонатан сказал, что доктор Перье дал ему лекарства, присланные гамбургскими врачами. Венцель, врач из Гамбурга, не присылал таблеток, но те, что он рекомендовал, имелись во Франции, и Джонатан закупил их впрок. Он решил изобразить дело так, будто гамбургский врач ставит «за», а мюнхенский – «против», но Симоне этого еще не успел