бы разъехаться две машины. Рядом с воротами возвышалась темная громада горы Мёнхсберг. Следующая улочка была такой же узкой и темной. Где-то здесь был маленький ресторанчик, вспомнил Том. Он нашел даже два, на дверях которых были вывешены почти идентичные меню: обед за двадцать шесть шиллингов — суп, венский шницель с картошкой, салат, десерт. Том зашел во второй из них, где над входом перпендикулярно стене торчала вывеска в форме фонаря: “Кафе Айглер” или что-то вроде этого.

За одним из столиков две темнокожие официантки сидели вместе с посетителями мужского пола. Из автоматического проигрывателя доносилась музыка; свет был притушен. Интересно, что это — какой-то притон, публичный дом или просто дешевый ресторанчик? Том не успел сделать и одного шага, как увидел Бернарда, склонившегося над тарелкой супа в одной из кабинок. Том в нерешительности застыл на месте.

Бернард поднял голову и увидел его.

На этот раз Том был больше похож на себя — твидовый пиджак, шея обмотана шарфом, который Элоиза отстирала от крови в парижском отеле. Том уже был готов подойти к Бернарду и протянуть ему руку, улыбаясь, когда Бернард привстал с места с выражением крайнего ужаса на лице.

Обе толстухи-негритянки переводили взгляд с Бернарда на Тома. Одна из них поднялась с чисто африканской неторопливостью, очевидно, намереваясь спросить Бернарда, все ли с ним в порядке, потому что у него был такой вид, будто он проглотил нечто, от чего сейчас умрет на месте.

Бернард быстро помахал рукой, как бы отгоняя — кого? — официантку или его, Тома? Повернувшись, Том вышел из ресторана на улицу. Он засунул руки в карманы, пригнул голову — почти, как Бернард, — и направился через ворота Гштеттентор обратно, в более оживленную часть города. Может быть, он зря сбежал, и надо было подойти к Бернарду? — спрашивал себя Том. Но в тот момент он почувствовал, что если он сделает это, Бернард закричит.

Том миновал свой отель и, пройдя до угла, свернул направо, к “Томазелли”. Том не сомневался, что Бернард тут же покинет ресторанчик. Если он следует за Томом и присоединится к нему у “Томазелли” — очень хорошо. Но Том знал, что это не так. Бернард, несомненно, думает, что опять встретился с призраком. Так что Том сел за один из столиков в середине зала, где его легко было заметить, заказал бутерброд и графин белого вина и стал просматривать газеты.

Бернард не появился.

Массивная входная дверь была закрыта зеленой портьерой, закрепленной на медном дугообразном карнизе. Всякий раз, когда портьеру раздвигали, Том поднимал голову, но всякий раз это был не Бернард.

Если бы Бернард вошел и приблизился к нему, чтобы убедиться, что Том существует в действительности, это было бы логично. (Но беда была в том, что Бернард, возможно, уже не мог поступать логично.) Том сказал бы ему: “Садись, Бернард, выпей вина. Я не призрак, как видишь. Я говорил с Цинтией. Она не против увидеться с тобой”. Бернарда необходимо вывести из этого состояния.

Но Том сомневался, что он может это сделать.

На следующий день, во вторник, Том принял решение поговорить с Бернардом во что бы то ни стало, даже если придется удерживать его силой. И надо как-то заставить его вернуться в Лондон. Наверняка, у Бернарда есть там друзья помимо Джеффа с Эдом, с которыми он не хочет встречаться. И ведь, кажется, его мать еще жива? Впрочем, в этом Том не был уверен. Как бы то ни было, он чувствовал, что должен что-то сделать: несчастный вид Бернарда был невыносим. При взгляде на Бернарда Тома пронизывала боль — это было все равно, что смотреть на человека, которому смерть уже раскрыла свои объятья, а он все еще разгуливает.

В одиннадцать часов Том вошел в “Голубое что-то” и обратился по-немецки к темноволосой женщине лет пятидесяти, сидевшей за конторкой:

— Простите, у вас, кажется, остановился некий Бернард Тафтс, англичанин?

Глаза женщины чуть расширились.

— Да, он останавливался здесь, но примерно час назад съехал.

— Он не сказал, куда он направляется?

Не сказал. Том поблагодарил женщину и, выходя, чувствовал на себе ее недоумевающий взгляд, как будто уже то, что он был знакомым Бернарда, делало его такой же странной личностью.

Том взял такси и поехал на вокзал. Аэропорт в Зальцбурге был небольшой, и рейсов, по-видимому, было немного. К тому же поезд был дешевле самолета. На вокзале он Бернарда не встретил, хотя прошелся по всем платформам и заглянул в буфет. Тогда он пошел пешком к реке, к центру города, всюду высматривая Бернарда — человека в мятом бежевом плаще и с рюкзаком. Около двух часов Том взял такси до аэропорта, думая, что Бернард, может быть, решил лететь во Франкфурт. Но ему опять не повезло.

Было уже почти три часа, когда Том увидел его на мосту через реку. Это был один из небольших мостов с односторонним движением и простыми перилами вместо парапета. Бернард стоял, опершись о перила, и неотрывно глядел на воду. Рюкзак лежал у его ног. Том заметил его издали и не стал приближаться. Он что, собирается прыгнуть? Порывы ветра приподнимали волосы Бернарда, затем они опять падали на лоб. Том понял, что Бернард хочет покончить с собой. Может быть, не сейчас. Может быть, он еще побродит по улицам и вернется через час или два. Или вечером. Прошли две женщины, взглянув на Бернарда с мимолетным любопытством. Когда рядом с Бернардом никого не осталось, Том направился к нему, не слишком быстро и не слишком медленно. Вода внизу пенилась у прибрежных камней. Насколько Том помнил, он ни разу не видел на этой реке ни одной лодки. Возможно, Зальцах был слишком мелок. В четырех ярдах от Бернарда Том уже открыл было рот, чтобы окликнуть его, но в этот момент Бернард повернул голову и увидел его.

Бернард резко выпрямился, глядя на Тома таким же остановившимся взглядом, каким смотрел на воду. Затем он схватил свой рюкзак.

— Бернард! — сказал Том, но в этот момент мимо протарахтел мотоцикл с прицепленным трейлером, и Том боялся, что Бернард не услышал его. — Бернард! — повторил он.

Бернард кинулся прочь.

— Бернард! — Том налетел на какую-то женщину и непременно повалил бы ее, если бы она не ударилась о перила. — Ох, простите ради бога! — воскликнул он, повторив это по-немецки и подбирая пакет, который она уронила.

Она что-то ответила ему — Том разобрал только слово “футболисты”.

Том поспешил вслед за Бернардом, которого он не потерял из вида. Том нахмурился; он был разочарован и сердит. Неожиданно он почувствовал ненависть к Бернарду, его мышцы напряглись, но скоро это прошло. Бернард шел вперед, не оглядываясь. Уже в том, как он шагал, нервно, но равномерно переставляя ноги, было что-то ненормальное. Том чувствовал, что он может идти так часами, пока не упадет от усталости. Но устанет ли он когда-нибудь? Забавно, подумал Том, — Бернард казался ему таким же призраком, каким, по-видимому, Бернард считал его самого.

Бернард бесцельно кружил по улицам, не отдаляясь, однако, от реки. Так они шли примерно полчаса и оказались фактически за пределами города. Дома попадались реже и перемежались участками леса и садами. Они миновали несколько коттеджей, цветочный магазин, крошечную кондитерскую, с террасы которой открывался вид на реку. Наконец, Бернард зашел в какое-то кафе.

Том замедлил шаги. Несмотря на долгую быструю ходьбу, он не устал и не запыхался. Он испытывал ощущение нереальности происходящего. Только ветер, приятно охлаждавший его лоб, напоминал ему, что окружающий мир по-прежнему существует.

У маленького паркового кафе были стеклянные стены, и Том видел, как Бернард, уселся за одним из столиков. Перед ним стоял стакан красного вина. Кроме него, в помещении была только тощая пожилая официантка в черном платье с белым передником. Том с облегчением улыбнулся и, не раздумывая, открыл дверь и вошел. Бернард посмотрел на него, нахмурившись, но во взгляде его больше не было ужаса, только какое-то недоумение.

Том чуть улыбнулся Бернарду и кивнул. Что означал его кивок, он и сам не знал, — приветствие, подтверждение? Если подтверждение, то что он подтверждал? Том представил себе, как он выдвигает стул, садится рядом с Бернардом и говорит: “Бернард, я не призрак. Ты закопал меня неглубоко, и я выбрался. Смешно, правда? Я только что был в Лондоне и видел Цинтию. Она сказала…” Затем он тоже возьмет вина