Он не совсем точно передал объяснения того итальянца, но все же достаточно похоже. И ведь двести тысяч лир – это больше трехсот долларов, масса денег на гульбу в Париже. А Дикки, когда речь заходила о Париже, все время увиливал от прямого ответа.

Дикки внимательно посмотрел на него, вынул изо рта кривой бычок, оставшийся от итальянской сигареты, которую курил, и открыл пачку «Лаки страйк».

– Может, тот парень, с которым ты говорил, сам накачался наркотиками?

– Ты в последние время такой осторожный, аж противно, – рассмеялся Том. – Куда девалась твоя решительность? Похоже, просто мне не веришь. Пошли, покажу того человека. Он ждет меня у Джордже. Его зовут Карло.

Дикки не двинулся с места.

– Тот, кто предлагает такую работенку, никогда не станет раскрывать все карты. Возможно, им и в самом деле нужно отправить парочку бандюг из Триеста в Париж, но я не понимаю зачем.

– Хочешь, пойдем вместе, поговорим с ним. Если ты мне не веришь, хоть поглядишь на него.

– Само собой. – Дикки вдруг встал. – Я даже считаю это своим долгом, раз мне предлагают сто тысяч лир.

Прежде чем выйти из мастерской вслед за Томом, Дикки закрыл томик стихов, лежавший переплетом вверх на кушетке. У Мардж было много стихотворных сборников. В последнее время Дикки пристрастился к их чтению.

Тот человек сидел за столиком в углу бара Джордже, там же, где его оставил Том. Том улыбнулся и кивнул:

– Привет, Карло! Posso sedermi? [7]

– Si, si [8], – ответил итальянец, указав на стулья вокруг столика.

– Это мой приятель, – старательно выговорил Том по-итальянски. – Он хочет знать, с работой все в порядке? Все точно насчет этой поездки по железной дороге?

Том наблюдал, как итальянец смерил взглядом Дикки с головы до ног, и молниеносно раскусил его. Это было просто поразительно: темные, жесткие, как мозоли, глаза итальянца не выразили ничего, кроме вежливого интереса, но за долю секунды он, казалось, сумел вобрать в себя оценить подозрительное, несмотря на легкую улыбку, выражение лица Дикки, его загар, какой можно приобрести, лишь лежа месяцами на пляже, его поношенные тряпки итальянского производства и американские кольца.

Улыбка раздвинула бесцветные вялые губы итальянца, и он глянул на Тома.

– Allora? [9] – поторопил с ответом сгоравший от нетерпения Том.

Итальянец поднял рюмку сладкого мартини и выпил.

– С работой-то все точно. Только, думаю, твой дружок для нее не годится.

Том посмотрел на Дикки. Тот наблюдал за итальянцем настороженно, с тою же неопределенной улыбкой, которая вдруг показалась Тому презрительной.

– Ну ладно. По крайней мере, ты убедился, что я тебе не соврал, – сказал Том.

Дикки хмыкнул, все еще уставившись на незнакомца, как будто перед ним было вызывавшее любопытство животное, которое он мог бы и убить, если б принял такое решение.

Дикки мог свободно поговорить с Карло по-итальянски, но не произнес ни слова. Три недели назад, подумал Том, Дикки подхватил бы эту идею. Он бы не сидел тут словно провокатор или полицейский сыщик в ожидании подкрепления, чтобы арестовать Карло.

– Ну, – сказал наконец Том, – так ты мне веришь?

Дикки глянул на него:

– Насчет работы? Почем мне знать?

Том выжидательно посмотрел на итальянца.

Тот пожал плечами.

– По-моему, говорить больше не о чем, – сказал он по-итальянски.

– Не о чем, – согласился Том.

Его трясло от ярости. Черт бы побрал этого Дикки! А тот переводил взгляд с грязных ногтей итальянца на грязный воротник его рубашки, на темное некрасивое лицо, свежевыбритое, по давно не мытое: места, где только что была щетина, гораздо светлее, чем кожа над и под ними. Но в темных, холодно- благожелательных глазах итальянца было больше силы, чем в глазах Дикки. А Том, наглухо запертый в самом себе, не сумел бы выразить того, что хочет, по-итальянски, хотя ему было что сказать и Дикки и Карло.

– Niente, grazie [10], Берто, – спокойно сказал Дикки официанту, который подошел принять заказ. Он посмотрел на Тома: – Пошли?

Том вскочил так резко, что его стул опрокинулся. Он поднял его и кивком попрощался с итальянцем. Чувствуя себя обязанным извиниться перед ним, он был не в состоянии произнести даже обычные слова прощания. Итальянец тоже кивнул и улыбнулся. Следом за Дикки, за его длинными ногами в белых брюках, Том вышел из бара. На улице Том сказал:

– Я хотел, чтобы ты, по крайней мере, убедился: я тебе не врал. Надеюсь, убедился.

– Правильно, ты мне не врал, – сказал Дикки улыбаясь. – Скажи, что с тобой случилось?

– Нет, это ты скажи, что с тобой случилось, – набросился на него Том.