– Вы меня совсем неверно поняли. Это моя вина, Вы меня простите, я засиделся в канцелярии и совсем не привык к разъездной работе. Вы воспринимайте Томпсона как… ммм… своего штурмана. Вот-вот, он будет Вашим лоцманом. Но Вас никто не снимает. Вы остаетесь Капитаном этого корабля, пока не вернетесь на Землю и не сдадите его. Тогда, конечно, он пойдет на слом.

– Вы сказали «на слом», мистер Уиппл? – раздался высокий, непохожий на себя, голос мистера Регато. Я почувствовал, что в моем животе что-то сжалось. – «Л.К.» на слом? Нет, никогда.

– Что? Да нет, ничего еще не решено, я как всегда тороплюсь. Может быть, его сохранят в качестве музея. А что, это хорошая мысль. – Он вытащил записную книжку и записал в нее эту хорошую мысль. Спрятав записную книжку, мистер Уиппл сказал: – А теперь, если Вы, Капитан, позволите, я хотел бы обратиться к Вашим людям. А то времени совсем мало.

Капитан Уркхардт молча провел его в столовую. Когда все собрались, мистер Уиппл широко улыбнулся и произнес:

– Я не очень силен в произнесении речей. Я просто хочу выразить вам благодарность от имени Фонда и заодно объяснить, чем мы тут занимаемся. Я не ученый, а всего лишь администратор, участвующий сейчас в сворачивании Проекта Лебенсраум, на который вы работаете, так что я не буду особенно вдаваться в подробности. Спасательные операции, вроде этой, совершенно необходимы, однако Фонд очень озабочен тем, чтобы высвободить «Неожиданную находку» и другие корабли той же серии – «Безотносительный», «Бесконечность» и «Нуль» для выполнения основной их работы – исследование звезд в окрестностях Солнца.

Кто-то выпалил с удивлением:

– Да ведь как раз этим мы и занимаемся.

– Да, конечно. Но времена меняются. Нуль-полевой корабль может за год облететь больше звезд, чем факельный за столетие. Вам, наверное, будет приятно узнать, что один только «Нуль» за последний месяц обнаружил семь планет земного типа.

Не сказал бы, что мне было особенно приятно это узнать.

Дядюшка Альфред Мак Нейл, наклонившись вперед, тихим, печальным голосом, хорошо выражавшим наше настроение, сказал:

– Минуточку, сэр. Вы хотите сказать, что все, что мы сделали, было ненужно?

Мистер Уиппл был, похоже, крайне удивлен.

– Нет, нет и еще раз нет? Мне очень жаль, если мои слова создали у вас такое впечатление. То, что сделали вы, было совершенно необходимо, без вас сейчас не было бы этих нуль-кораблей. Да это то же самое, как сказать, что свершенное Колумбом было ненужно – ведь теперь мы перепрыгиваем океаны, словно какие-нибудь лужицы.

– Благодарю Вас, сэр, – тихо сказал дядя Альф.

– Возможно, никто еще не сказал вам, насколько необходим, я бы сказал, незаменим, был проект Лебенсраум. Вполне возможно. Это, конечно, моя вина, но в последнее время у нас в Фонде столько суматохи, мне некогда даже поспать, так что я все время забываю, что уже сделано, а что сделать еще надо. Но вы, конечно, и сами понимаете, что без телепатов, которые находятся среди вас, весь этот прогресс был бы невозможен. – Уиппл обвел нас взглядом. – Кто они? Я хочу пожать им руки. Во всяком случае, не забывайте, я не ученый, я юрист – во всяком случае, если бы не удалось превыше любых сомнений доказать, что телепатия абсолютно мгновенна, доказать в эксперименте, проведенном на расстоянии в десятки световых лет, вполне возможно, наши ученые все еще искали бы ошибки в шестом знаке после запятой, пытаясь спасти мнение, что телепатические сигналы распространяются не мгновенно, а с конечной скоростью, хотя и столь большой, что измерить ее не удается из-за неточности приборов. Во всяком случае, я именно так понимаю ситуацию; так мне объясняли. Так что, как вы видите, ваш тяжкий труд привел к великолепным результатам, результатам, гораздо более важным, чем ожидалось, хотя и не тем, какие вы искали.

А я думал, что скажи они нам это ну хоть немного раньше, дядя Стив был бы жив. Правда, он не хотел умирать в постели.

– Но эти великолепные плоды ваших героических усилий, – продолжал разглагольствовать Уиппл, – созрели не сразу. Как это часто бывает в науке, новой идее нужно длительное время для незаметного постороннему взгляду вызревания среди специалистов, после чего ее потрясающие результаты неожиданно врываются в ничего не подозревающий мир. Вот, например, я сам; если бы шесть месяцев тому назад кто- нибудь сказал мне, что сегодня я буду здесь, между чужими звездами, читать популярную лекцию по современной физике, я бы не поверил. Я и сейчас не совсем уверен, что я в это верю. И все-таки я здесь. Кроме всего прочего, я здесь затем, чтобы помочь вам прийти в себя, когда мы вернемся домой. – Он еще раз широко улыбнулся и поклонился своей аудитории.

– Да, мистер Уиппл, – спросил Чет Траверс, – а когда все-таки мы вернемся домой?

– Как, разве я вам этого не сказал? Да совсем скоро… Ну, так, скажем, вскоре после обеда.

Теперь, пожалуй, в самый раз закончить эту штуку и похоронить по первому разряду. У меня, наверное, больше никогда не будет времени заниматься литературными упражнениями.

Нас неделю продержали в Рио на карантине. Если бы не этот человек из Фонда, который был с нами, они, пожалуй, так бы и продолжали нас держать. Однако, обращались с нами вполне уважительно, этого у них не отнимешь. Сам Император Бразилии Дон Педро III от имени Объединенной Системы нацепил каждому из нас медаль Ричардсона, это действо сопровождалось речью, из которой было понятно, что, хотя он не совсем понимает, кто мы, собственно, такие, и где мы, собственно, были все это время, но, тем не менее, он высоко оценивает наши труды.

Но мы привлекли значительно меньше внимания, чем я ожидал. Нет, я совсем не хочу сказать, что журналисты нас игнорировали; они снимали нас, они взяли у каждого из нас интервью. Однако, единственная статья, какую я прочитал, носила название: ТРЕТЬЯ ТАЧКА РИПОВ ВАН ВИНКЛЕЙ.

Репортер, или кто там это писал, очень веселился, а я бы со всей охотой запихнул статью ему в глотку. Получалось, что и одеты мы забавно, и речь у нас забавная, и все мы такие трогательно старомодные и такие, знаете, чуть лопушистые. Фотографию, иллюстрировавшую статью, сопровождала подпись: «Шапки