позднее, когда после смерти Влатира сам сделался протопсалтом и принялся, в свою очередь, сквернословить, пьянствовать и бить певчих.

– Как же тебя с таким нравом терпели при храме? – поразился Феодул.

Георгий расхохотался.

– А кто тебе сказал, что меня терпели? Совсем ты глуп, Феодул! Вот уже пятый год как мыкаюсь по монастырям и тюрьмам, и никто не может со мною ужиться, ибо с каждым годом мои пороки только усовершенствуются.

Тогда Феодул спросил:

– Что такое протопсалт?

Георгий Згуропул презрительно сощурил глаза.

– Уж не вздумал ли ты смеяться надо мною?

– Куда уж мне смеяться! – ответил Феодул искренне. – Нет! Над моим невежеством впору заплакать. Ибо если ты учен и зол, то я глуп и простодушен.

Такое объяснение вполне удовлетворило Георгия, и он охотно растолковал:

– Протопсалт среди певчих есть первое лицо. Он наблюдает за певцами и мелодиями, следит за ритмом и высотой звуков, дабы они следовали друг за другом в установленном порядке. Кроме того, он обучает певчих музыке и сам исполняет то, что поется не хором, но одиночным голосом.

– Что такое ритм? – спросил Феодул.

– Система, состоящая из времен, созданных по какому-то определенному порядку.

– Что это за порядок?

– Ритм состоит из мельчайших неделимых времен, которые называются «хронос протос», то есть «начальное время».

– Объясни иначе.

– Геометры называют то, что для них неделимо, «точкой». «Хронос протос» подобен точке.

– Всегда ли он один и тот же?

– Нет, он всегда различен. В речи хронос протос рассматривается относительно слога, в музыке – относительно отдельного звука, при движении тела – относительно одной танцевальной фигуры. Ибо ритм сам по себе действует в танце, вместе со звучанием – в пении, а только со словом – в стихах.

– Удивительно то, что ты говоришь о ритме! – восхитился Феодул. – Я и прежде догадывался, что в стихах, пении и танце заключена какая-то тайна, которая отличает их от обычной речи, завывания или верчения на месте, бега и подпрыгивания; но после твоего объяснения покров с этой тайны сорван и истина предстала мне обнаженной.

– Не спеши радоваться, – оборвал его Георгий, – ибо тебе стала доступна лишь малая и не самая значительная часть тайны.

– В таком случае, не откроешь ли ты мне и другую ее часть?

– Это несложно сделать. Узнай, что столь восхитивший тебя ритм есть лишь нечто второстепенное, когда речь идет о гармонии. Музыка есть прежде всего искусство разновысотных звуков, а уже потом – искусство ритма. Для каждой высоты звука существует особое обозначение, а при хирономии – особое движение руки.

– Что такое хирономия?

– Сказано тебе – движение руки, глупец! Движение руки, которым протопсалт показывает певчим, какой звук надлежит взять, высокий или низкий, и насколько он должен быть высоким или низким.

– Воистину, – сказал Феодул, – если ты овладел всеми этими искусствами, то знания твои необъятны, и нет ничего удивительного в том, что этот Косма Влатир вырвал у тебя все волосы!

На следующий день, желая отвлечься от невзгод тюремного заключения, Феодул с Георгием возобновили поучительную беседу.

Георгий сказал:

– Учитель мой был уже стар и предавался всего двум порокам: сквернословию и пьянству, и оттого спокойно дожил до самой смерти, оставаясь в должности протопсалта Святой Софии. Сменив его, я, по необузданной молодости, присовокупил к уже имевшимся порокам блуд, и оттого претерпеваю сейчас различные муки. А между тем музыка, подобно человеку, может быть и греховной, и благочестивой.

– Объясни подробнее, – попросил Феодул.

– Изволь. В стародавние времена, когда люди в темноте и невежестве чтили ложных богов и поклонялись твари вместо Творца, существовала и ложная музыка, которая представляла собою негармоничные созвучия, издававшиеся с криком и насилием. Это неблагообразие было строжайше воспрещено божественными установлениями, ибо оно порочило самое основание музыки, которая есть земное, доступное человеку выражение истины и света.

– Каким же образом звук может служить воплощением света? Это непонятно мне.

– Звук, по-гречески называемый «фони», родственен свету, который по-гречески именуется «фос». Удивляюсь я тому, что ты до сих пор этого не понял! Таким образом, не погрешая против логики, можно сказать, что свет есть мысль, ибо то, что дает мысль, выводит к свету.

– Теперь, когда ты это растолковал, мне все стало понятно, – сказал Феодул.

Георгий Згуропул помолчал немного, а потом разразился ужаснейшей бранью, называя Феодула самоуверенным глупцом и прочими нелестными прозвищами. Однако Феодул знал уже, что привычка ругаться у Георгия Згуропула нечто вроде болезни, неприятной для окружающих, но при надлежащем