все это делаешь! Объясни хоть что-нибудь. Объясни, как ты можешь быть такой эгоисткой. Как могла так со мной поступить. Как могла так поступить с Марком. Ты в любом случае собиралась бросить Марка и выйти замуж за Ники, зачем же тебе нужно испортить нам жизнь? Что ты за чудовище?

Маленькая парусная лодка вдруг стала невероятно тесной. Сьюзен почувствовала, что совершенно понапрасну лезет вон из кожи: Пейдж не будет пытаться защищаться, не будет ничего отрицать. С таким же успехом можно было говорить со стенкой, за исключением, пожалуй, того, что стена давно бы уже рассыпалась.

– Черт тебя побери, Пейдж, ты должна мне хоть что-нибудь объяснить! Немедленно! Что случилось с твоим большим ртом и со всей твоей знаменитой смелостью? Скажи что-нибудь, или я просто взорвусь.

В конце концов, обезумев, отчаявшись получить ответ, Сьюзен разрыдалась и вытолкнула Пейдж за борт, крича при этом, что надеется, что та утонет.

На мгновение это принесло некоторое облегчение им обеим. Они почувствовали какую-то связь. В невозмутимом лице Пейдж что-то дрогнуло, и она тоже начала плакать. Сьюзен не думала, что наступит день, когда ей доведется увидеть слезы Пейдж.

Но то, что произошло в следующую секунду, вызвало у них настоящий ужас. Катер, буксирующий воднолыжника, появился, казалось, из ниоткуда, вспарывая водную гладь в их направлении. Водитель катера попытался изменить направление, но было слишком поздно. От крутого обходного маневра лыжник перелетел через кильватер, на полном ходу врезавшись в Пейдж.

Все, что было после этого, слилось в одно большое расплывчатое пятно. По рации на место происшествия вызвали береговую охрану, и Пейдж без сознания и с серьезной травмой была отправлена в больницу в сопровождении контуженой Сьюзен.

– Сьюзен? Это Марк. Что случилось?

При звуке его смущенного и одновременно настойчивого голоса в трубке, в голове Сьюзен наступила звенящая пустота.

– С тобой все в порядке? Что произошло? У Пейдж все нормально?

Сьюзен переполняло чувство вины. Но вместе с тем его живая дружеская забота о Пейдж доставляла ей страдание, и она почувствовала, что хочет накричать на него.

Она говорила быстро, пытаясь скрыть свою боль.

– Мы с Пейдж катались на лодке. Мы поспорили, и я так разозлилась, что столкнула ее в воду. На ней был спасательный жилет, на нас обеих были спасательные жилеты. Ничего не должно было случиться. Но вдруг на нас выскочил этот катер с воднолыжником на буксире. Катер попытался свернуть, но было слишком поздно, и лыжник врезался в нее.

На другом конце провода царило молчание. Сьюзен прижала трубку плечом и обхватила руками живот. Она чувствовала себя слабой и больной и к тому же напуганной сверх меры, но все же какая-то маленькая часть ее разрушенной души продолжала злиться. Небольшая, но глубокая яма злости, обиды, ревности. Марк не отважился спросить, о чем был спор.

– Я буду через пять минут, – твердо сказал он, надавливая на какую-то кнопку в ее сердце, открывшую выход очередному потоку слез.

Она была настолько растеряна, что не смогла сказать ничего, кроме краткого:

– О'кей. Спасибо.

– И, Сьюзен… – произнес он, когда она уже совсем собралась повесить трубку.

– Что?

Она почувствовала, что он колеблется. Что он хотел сказать? Рассказать все и облегчить совесть признанием своей вины? Сказать, что любит Пейдж и ничего не может с собой поделать? Что для него лучше часть Пейдж, чем целая Сьюзен?

– Я скучаю по тебе, – прошептал он. – Я не знаю, о чем вы спорили, но ты не должна чувствовать себя виноватой в том, что произошло. Это несчастный случай. Я знаю тебя, и ты бы никогда никому не сделала бы намеренно больно.

– Ты меня совершенно не знаешь. Я хотела сделать ей больно. Я хотела ранить ее так сильно, что меня это убивало, – закричала Сьюзен сквозь слезы, – но я не видела катер, это совершенно точно. Я бы никогда…

– Ш-ш-ш. Все будет хорошо. У Пейдж крепкий организм.

– Она без сознания. И она, наверно, первый раз в жизни получила удар именно в тот момент, когда была не в форме. Марк, я так напугана. Она действительно сильно пострадала. Я уверена, что ей наложат множество швов.

– Что-нибудь сломано?

– Не знаю. Они ничего мне не говорят. Я схожу с ума. Пожалуйста, поторопись, – попросила она тихим неуверенным голосом, все еще продолжая плакать.

– Жаль, что я не рядом с тобой, – ответил он, вешая трубку.

– Сьюзен! – Тори входила в дверь комнаты ожидания, привлекая всеобщее внимание.

Модная узкая юбка чудесного вишнево-красного костюма плотно обхватывала ее ноги чуть выше колен, заставляя семенить мелкими шажками. – Что случилось? Как Пейдж? Она пришла в сознание? – засыпала Тори вопросами Сьюзен, обнимая ее. – Тебя уже пустили к Пейдж? У тебя все в порядке?

– Я ни от кого не могу добиться никакой информации, – сказала Сьюзен, втягивая воздух и вытирая слезы тыльной стороной ладони.

Тори достала из сумочки пачку салфеток и вручила Сьюзен.

– Спасибо. – Сьюзен высморкалась и перевела дыхание. – Я пыталась туда пройти, но медсестры набросились на меня и отправили назад в комнату ожидания, Я даже не представляю себе, где она.

Сьюзен испытывала громадное облегчение, что теперь она не одна. Всхлипывая, она наблюдала за Тори, которая обдумывала план действий.

– Господи, как звали того хирурга, с которым я встречалась? Друга Джорджа… – пыталась припомнить Тори. – Может быть, позвонить ему. Ты же знаешь, как это у врачей. Если спросит он, то мы, по крайней мере, получим хоть какую-то информацию.

– Мне даже не пришло в голову позвонить Кит, – вдруг сообразила Сьюзен, испытывая угрызения совести.

– Эд Литтнер… так, что ли?

– Я не уверена…

– Пошли. Где здесь телефон? А, вот он, – сказала она, направляясь к аппарату.

– Рядом с комнатой отдыха есть таксофоны…

– Таксофоны? В задницу их, – дерзко пропела Тори. – Это доктор Митчел, – представилась она в трубку. – У нас здесь несчастный случай. Вы не могли бы попросить к телефону доктора Эда Литтнера?

– Но он не работает в нашей больнице, доктор…

– Да, я знаю, – блефовала Тори.

Несмотря на это, не прошло и пяти минут, как доктор Литтнер был на проводе.

– Это уловка Пейдж, – сказала Тори на ухо Сьюзен.

Конечно, она не понимала, что этого сейчас говорить не стоило.

Сьюзен тихо стояла рядом, пока Тори вкратце обрисовывала ситуацию тому самому хирургу, к которому в свое время отнеслась столь пренебрежительно.

– Он действительно очень мил, – шепнула она Сьюзен в какой-то момент, прикрывая трубку рукой. – Спасибо, Эд. Я действительно весьма признательна. Мы все просто сходим с ума от беспокойства.

Эд сказал Тори, что перезвонит сразу же, как только что-нибудь узнает, и чтобы она спокойно ждала.

Сьюзен посмотрела в сторону входа как раз в тот момент, когда там появился Марк. Он приближался к ним быстрым шагом. Когда они со Сьюзен встретились глазами, возникла неловкая пауза, прерванная торопливо подошедшей к ним медсестрой.

– Извините, мисс Кендел…

Хотя лицо медсестры представляло собой профессиональную маску сдержанности, Сьюзен все-таки почувствовала – что-то случилось.

– Видите ли… ваша подруга пришла в сознание, – осторожно начала медсестра так, как будто ей что-то