«добрый малый», и все. Но он был такой близкий, такой родной…

Заметив ее потемневшие глаза, Люк негромко спросил:

— Скучаешь по другу?

Она молча кивнула, стараясь удержать подошедшие так близко слезы. Он укоризненно покачал головой, и она, оправдываясь, прошептала:

— Мы же всегда были вместе. Уже пятнадцать лет.

Люк протянул руку и успокаивающе пожал ее ладонь.

— Не переживай, все образуется. Ты помнишь, что я говорил тебе осенью?

Испуганно на него посмотрев, Джейн медленно кивнула головой.

— Может быть, теперь ты передумала? — Его голос звучал успокоенно, он был полностью уверен в ее согласии.

Джейн ужасно не по душе была эта бездушная сделка, и она отрицательно покачала головой.

— Нет, извините.

Он удивился и обеспокоился. Заглянув ей в глаза, переспросил, не веря своим ушам:

— Нет? Но почему? Тебе же негде жить, у тебя нет работы, нечем платить за учебу. Может быть, ты рассчитываешь, что Хартли будет тебя содержать?

Она вновь отрицательно покачала головой, не в силах вымолвить ни слова. Люк ничего не понимал.

— Я что, противен тебе? Ты поэтому не хочешь со мной жить?

Он не был ей противен, скорее наоборот. Но разве этого достаточно? Он был чужой. Как сказать ему об этом так, чтобы он понял? Джейн решила его задеть, чтобы он не смотрел на нее таким требовательным взглядом, от которого она чувствовала себя не оправдавшей надежды ученицей.

— Понимаете, я вас совсем не знаю. Может быть, вы маньяк или псих. В жизни ведь всякое бывает!

Люк молча смотрел на нее, медленно осознавая, что заполучить ее будет вовсе не так просто, как он рассчитывал. Он вкрадчиво предложил:

— А если я принесу тебе справку от моего психоаналитика, что я совершенно здоров, ты передумаешь?

Она раздраженно всплеснула руками и ответила откровенно:

— Нет! Вы для меня совершенно чужой человек! Я не могу вам доверять! Я стану жить с мужчиной только тогда, когда по-настоящему его полюблю! И только тогда, когда он будет любить меня!

Люк не сразу нашелся, что ответить. Но, когда заговорил, его голос звучал недовольно и резко.

— Да ты фантазерка, моя дорогая! Ты уже жила с Хартли по пылкой любви. И что в результате? Он бессовестно использовал тебя и бросил. Может быть, пора реалистичнее смотреть на жизнь? Тебе ведь не семнадцать лет!

Она жалко смотрела на него и молчала, быстро моргая, преодолевая подступившие к глазам слезы. У Люка появилось противное чувство, будто он ударил беззащитное животное. Стараясь смягчить свои слова, он скованно пообещал:

— Тебе со мной будет очень хорошо, клянусь! Я сделаю все, чтобы ты не пожалела о своем согласии!

В его голосе звенела такая страсть, что Джейн непонимающе пожала плечами.

— Да зачем я вам сдалась? Вы умный, красивый, богатый, — это прозвучало у нее с неожиданным сарказмом, — для чего вам я, такая обыкновенная? Я же знаю, что за вами бегает очень много красивых женщин, мне об этом говорил Макс.

Люк озадачился и насторожился.

— Вы говорили обо мне с Хартли? И что он тебе поведал?

— Ну, что вы очень киногеничны. Он вам даже слегка завидовал.

Пренебрежительно вытянув губы трубочкой, Люк заверил ее:

— Я вовсе не считаю это достоинством, поверь мне.

Впервые заинтересовавшись, Джейн вопросительно посмотрела на его лицо.

— А что вы считаете достоинством?

Он понял, что от его ответа зависит очень многое, и постарался сконцентрироваться. Джейн очень романтична и вовсе не меркантильна, значит о деньгах и всех тех благах, что покупаются за деньги, лучше не упоминать.

— Ответственность. На моих предприятиях работают десятки тысяч людей, и все они в той или иной степени зависят от меня, от принимаемых мною решений. Поэтому ответственность очень важна.

Подобного ответа Джейн не ожидала и невольно призадумалась. С такой точки зрения она сидящего перед ней мужчину никогда не рассматривала. Нехотя согласилась:

— Конечно, чувство ответственности очень важно. Но ведь это не все. Вот вы, например, добрый человек?

Он всерьез озадачился.

— А что ты понимаешь под этим понятием — добрый?

Джейн не стала объяснять, а сразу перешла к следующему пункту:

— А порядочность? Как вы относитесь к порядочности?

Люк разозлился.

— Это всеобъемлющее понятие. Этим словом можно назвать все человеческие добродетели. Не находишь?

Она хотела возразить, но тут за тонкой перегородкой раздался громкий голос Глории Линн:

— Вот удобный уголок, давай устроимся здесь, милый.

И снисходительно отвечающий ей голос Макса Хартли:

— Как хочешь, дорогая.

Послышался звук отодвигаемых кресел и томный голос Глории зажурчал вновь, перечисляя заказываемые ею блюда.

Люк напрягся, не зная, что делать. Что это — простое совпадение или коварный замысел Глории? В подобные совпадения он не верил — она прекрасно знала, что он всегда останавливается в этом отеле. Неужели она попросила кого-то из обслуги докладывать ей обо всех его передвижениях? Учитывая ее стервозный характер, это вполне возможно.

Итак, для чего она здесь? Хочет помочь или, наоборот, помешать? Последнее вряд ли, поскольку он еще не отдал ей ее вексели. Значит, хочет помочь. С одной стороны, это вполне вовремя, поскольку он чувствовал, что загнан в угол и без достаточно весомой причины не сможет уговорить Джейн переехать к нему, а с другой — ему было отчаянно жаль эту девушку, съежившуюся и несчастную, словно ее в позорной телеге везли на гильотину. Он и сам чувствовал себя настолько не в своей тарелке, что негромко предложил:

— Может, уйдем?

Но проходить нужно было мимо уютно устроившейся парочки, и Джейн испуганно повертела головой.

— Что вы! Не хочу, чтобы они меня видели! Мне так стыдно!

Люк не понял, отчего она стыдится появляться с ним перед бывшим бойфрендом, но настаивать не стал. Чтобы успокоить, плеснул ей на дно бокала виски и чуть разбавил тоником. Она хлебнула его, как кока-колу, и широко распахнула рот, задохнувшись.

Вид у нее был преуморительный, и он, подавая ей стакан с минеральной водой, по-мальчишески рассмеялся. Залпом его выпив, она пришла в себя, и ужас, плескавшийся в ее зрачках, исчез.

— Помогло?

Джейн хмуро подтвердила:

— Ага. Но все равно уж очень противно. Неужели мы будем тут сидеть, пока они не уйдут?

Он пожал плечами.

— Или пока ты не перестанешь трястись, чтобы с достоинством пройти мимо. Думаю, ничего страшного в этом нет.

Она подняла глаза к небу, призывая в свидетели своего ангела-хранителя.